– Ты поняла. Заметно. Учить будешь?
– Буду.
– отлично. А этому дураку я намекну, что расизм в Универе наказуем увольнением. И родственные симпатии тоже.
– а мне ему можно будет еще раз намекнуть, если что?
– Главное – не попадитесь.
Я опустила глазки книзу. Что ж. Директор добился своей цели.
Во‑первых, мне сказали, что 'КГБ все видит'.
Во‑вторых, шкодить можно, если осторожно.
В‑третьих, не буду учить – только так отчислят.
Так что вот так.
Учиться, учиться и учиться.
И наслаждаться жизнью.
А если этот Фалосский чудак на букву 'Му' не поймет намека – я ему все рукава насмерть заштопаю!
Я мило улыбнулась Директору.
– Обещаю.
– Тогда можешь идти восвояси. И учит. За мантии – отработаешь. Два дня в библиотеке.
Судя по улыбке Директора, он был в курсе нашей дружбы с магистром Истроном.
– слушаюсь, шеф!
– И с друзьями. Ясно?
– Да…
На этот раз прозвучало уже грустнее. Но ребята, которым я сообщила о приговоре, огорчения не выказали.
– Ёлка, ты не понимаешь! За такие шалости и отчислить могут, – объяснил мне Эвин. – Универ – это самое престижное учебное заведение мира. Сюда дикий конкурс.
– Незаметно.
– Ты привыкла к миру техники.
– Тоже верно.
Я забыла, что этот мир населен далеко не так плотно. У нас город‑милионник не проблема. Здесь город на сто тысяч человек – уже столица. Их по пальцам перечитать можно.
Почему?
А тут сделан огромный упор на сельское хозяйство. Крестьяне, гильдии, купцы, дворяне, короли. Достаточно разумно организованное сословное общество. Не развивается техника. С бытовыми делами отлично справляется магия. Связь, медицина, даже телепортация… А значит и нет промышленной революции.
Казалось бы, люди должны здесь размножаться намного быстрее.
Увы…
В этом мире есть свои проблемы.
Нечисть. Нежить. Магические всплески. Иногда – эпидемии. Иногда – разломы, которые уничтожают десятки тысяч людей.
Разлом?
Стихийный портал в другой мир. Я прошла в управляемый. А вот если два мира случайно стыкуются между собой, может возникнуть стихийный. А не все миры родственны нашему. Представьте себе стыковку Земли и газового гиганта. Жуть?
Вот и оно…
Так что маги здесь – очень уважаемые члены общества.
И увы – не слишком долгоживущие.
Хотя меня это не пугало. Что лучше – вспыхнуть один раз – или чадить тысячу лет?
Сейчас я горела. Ярко и весело. У меня были друзья. Любимое дело. Целый мир.
За такое можно и жизнью заплатить.
***
Ребята даже слегка обрадовались. Они были уверены, что если кот‑то узнает о нашей маленькой шалости – выгонят без права восстановления. А пара дней работы в библиотеке, да под началом очаровательного магистра Истрона у которого столько интересных книг!
А еще можно столько всего узнать…
И найти столько интересного…
Отработка была принята с восторгом.
Терос перестал прессовать меня на занятиях. Замечательный здесь Директор.
Глава 4
Любовь, любовь – наш господин.
Когда Эвин стал ходить рассеянный и какой‑то тоскливый, мы заметили не сразу.
Оборотни вообще отлично скрывают свои чувства. Но разве можно куда‑то деться от верных друзей! Мы же где хочешь достанем! И все нервы выпытаем.
Так что зажимали оборотня втроем. В моей комнате.
Я, Лерг и Лютик.
– Что у нас сегодня на ужин было? – начала я с невинного вопроса.
Я‑то ужин пропустила. Зачиталась в библиотеке. Благо, магистр Истрон разрешал мне приходить в любое время, и сидеть, сколько захочу.
– Отварная салака, – буркнул оборотень.
– Салака была вчера. А это больше всего похоже на макароны по‑флотски, – заметила я, приподнимая крышку с блюда, заботливо сбереженного друзьями.
Могли бы и не беречь.
У картошки был такой вид, словно она своей смертью померла. А мясо в подливке можно было различить только с микроскопом. Или с заклинанием 'острый глаз'. Есть это на ночь не хотелось совершенно.
– Значит, макароны, – согласился оборотень.
– Макароны, значит, – протянула я, стратегически перекрывая дверь.
Лерг и Лютик сдвинулись поближе к окну. На всякий случай. Хоть и пятый этаж, но оборотню двадцать метров не высота. И тридцать тоже. У них когти такие – по скалам лазить могут, кроша гранит!
– Рассказывай.
– не понял? – протянул оборотень.
Но меня было не остановить.
– Значит так. Это не ты второй десяток дней ходишь как в воду опущенный. Это не ты путаешь картошку с макаронами, а рыбу с мясом. Это не ты зависаешь над лекциями, как поломанный комп девяностого года? Я хочу знать причину!
– Да тебе все показалось, – попытался отбояриться оборотень, но я была неумолима.
– Если не расскажешь, скормлю тебе весь этот кошмар по‑флотски. Или по‑столовски. Ясно?
Эвин весело посмотрел на меня. Впервые весело за последние пару дней.
– И как?
– Втроем справимся!
– Не справитесь!
Раньше я бы точно попробовала. Итогом стало бы размазанное по стенкам и ученикам пюре. Но не сейчас.
– Не уводи разговор. Ты что – влюбился?
Я ляпнула – и вдруг замерла на месте.
А ведь точно! Все симптомы!
За восемь кругов обучения мы уже знали друг друга вдоль и поперек. А симптомы влюбленности мне были и самой знакомы.
Не на себе, нет!
Но скольким подругам я вытирала нос! Сколько их выплакивалось у меня на плече, твердо зная, что я не расскажу никому об их проблеме! Сколько жаловалось на 'козла Мишку, Лешку, Петьку, Сашку, Пашку…' и далее по алфавиту?
Да до черта!
А теперь Эвин…
– Кто она? – конкретно спросил Лерг, проделавший в уме те же вычисления.
Эвин затравленно огляделся.
Я взвесила на руке тарелку с ужином.
И оборотень сдался.
Видимо понял, что легче рассказать, чем удрать – и еще неизвестно сколько от нас бегать. Мы ведь не отцепимся.
– Малия Арейне.
Я почесала затылок. Имя ни о чем не говорило.
– Она с факультета чего?
– Временная магия.
Я задумалась. Вот хоть убей – не помню такой!
– Я завтра вам ее покажу. Ребята, она такая… такая…
– Лишь бы сякой и разэтакой не оказалась, – фыркнула я. – Блондинка, брюнетка?
– У нее волосы, как солнышко…
– Человек? – оборвал Лерг восторженный рассказ о солнышках. Потом, видимо, последуют коралловые губки и жемчужные зубки… русалки дохнут от зависти.