– Думаешь, мне необходимо этому учиться? Для меня она всегда звучит как надо.
– Это потому, что я каждое утро настраиваю ее перед твоим приходом.
Я тронута, и уже не в первый раз.
– О, Дэн! А я и не знала! Спасибо! И да, пожалуйста, я буду рада, если ты научишь меня настраивать арфу.
Мы пережевываем пару слив и выплевываем косточки. Такое ощущение, будто Дэн при этом собран и метит в определенное место.
– Я надеюсь, что они прорастут и у меня станет больше сливовых деревьев, – объясняет он.
– Тебе нужно больше слив?
– Нет, но для окружающей среды чем больше деревьев, тем лучше. – Он бросает взгляд на корзинку. – Пока у нас сорок три сливы. Сколько бы ты хотела собрать?
Я поражена до глубины души. Я не знала, что он их считал.
– Еще сорок три! – смело отвечаю я.
Дэн одобрительно улыбается. Солнечный свет касается его щеки, и когда он тянется вверх, чтобы собрать плоды с верхних веток, я в очередной раз отмечаю, до чего же он красив. Если бы Вселенная спланировала все по-другому… Если бы я не была замужем… Если бы он смотрел на меня так, как смотрю на него я…
– Мне только что пришла в голову мысль! – восклицает он, перекатывая в ладони сливу. – Эта мысль посещала меня и раньше, но я все о ней забывал. А вот теперь вспомнил! Можно я поделюсь с тобой этой мыслью? – У него такое лицо, словно его посетило озарение.
– Конечно!
– Ты могла бы брать уроки игры на арфе у моей девушки!
– Твоей девушки?..
– Ну да! – Его руки начинают как-то странно подергиваться. – Ты должна брать уроки у Косули!
– У косули?
– Да! – подтверждает он. – Моя девушка – Косуля. Она живет в Тонтоне. Отсюда до нее двадцать три запятая и одна мили. Думаю, она будет рада тебя учить. – По его лицу пробегает тень. – Но, возможно, тебе придется платить за уроки. У нее странное отношение к деньгам.
– Разумеется, ей нужно платить. – Меня беспокоит вовсе не денежный аспект. – Можно я ей позвоню? – спрашиваю я.
– Да, конечно. Ее номер… – И он выдает мне набор цифр, очевидно, в надежде, что я его запомню.
– Не мог бы ты записать его для меня?
Собрав восемьдесят шесть слив, две большие корзинки с верхом, мы возвращаемся в амбар. Дэн ведет меня к доске с фотографиями женщин, играющих на арфе.
– Это она! – говорит он, указывая пальцем.
Это обжигающая сексапильная блондинка, чей образ преследовал меня с самого начала.
7
Дэн
Моя сестра Джо устроила все это, потому что ей хочется, чтобы я продавал больше арф. Впервые порог моего амбара переступил радиожурналист.
У него были рыжие волосы, и он часто моргал. Из бородавки на левой щеке росли тоненькие волоски. Волосы в носу тоже были рыжие. На нем были джинсы, черные, и куртка, кожаная. Радиожурналист сказал, что мы выйдем в эфир после того, как он сосчитает: три, два, один. Он поднял напротив моего лица три пальца.
– Три, два, один, – одними губами произнес он, а затем совсем иным голосом продолжил: – Рад знакомству, мистер Холлис! Так это ваша мастерская?
Да, сказал я, моя мастерская.
– Должен признаться, это то еще местечко. Старый амбар в конце аллеи с резким подъемом, в милях от какой бы то ни было цивилизации – последнее место, где ожидаешь наткнуться на частный бизнес. Внутри все как в деревенском сарае, низкие балки и пара скамеек. Но куда ни бросишь взгляд, всюду арфы: арфы самых разных форм и размеров. Замысловатые и красивые! Кажется, вы здесь неплохо устроились, мистер Холлис. Как давно вы здесь обосновались в качестве эксмурского арфиста?
Двадцать три года назад, ответил я.
– Двадцать три года! Довольно долго! Но должен признаться, что, глядя на вас, в это трудно поверить. Вы не выглядите настолько старым.
Я сказал ему, что мне тридцать три.
– Ясно. То есть, по моим подсчетам, вы открыли свой бизнес, когда вам было всего десять лет. Это так?
Я ответил «да».
– И в столь нежном возрасте вы были в состоянии изготавливать арфы?
Я сказал «да».
– Должно быть, овладеть этим навыком было довольно сложно.
Я сказал «да».
– У вас был кто-нибудь, кто мог вам помочь?
Я сказал «да».
– Дайте-ка угадаю. Может быть, это был добрый дядюшка, мастер в столярном деле? Сосед? Хотя нет, соседями здесь и не пахнет. Это был ваш отец?
Я ответил «да». Это был мой отец.
– Ах, вот как! Значит, он был арфистом еще до вас?
Я сказал «да».
– И вы всегда знали, с самого начала, что пойдете по его стопам и будете изготавливать арфы?
Я задумался. Я бы точно знал ответ, если бы вопрос не был таким загадочным. Все зависело от временного нахождения исходной точки. Если за исходную точку принять момент моего рождения, то ответ был отрицательным. Я не слишком отчетливо помню, как появился на свет, но почти уверен, что, когда это произошло, изготовление арф не являлось для меня приоритетом. Возможно, исходная точка пришлась на мой первый день рождения, когда мне исполнился год. Не думаю, что у меня имелись большие амбиции по изготовлению арфы. Если, с другой стороны, исходная точка возникла позже, когда я начал желать чего-то большего, чем детское питание и чистый подгузник, то ответ вполне мог бы быть положительным. Я собрался объяснить все это журналисту, но на меня уже посыпались новые вопросы: