Ни в одном человеке не могло быть так много крови; большая её часть, очевидно, принадлежала исчезнувшим магам.
Не было ни окровавленных отпечатков когтей, ни ножей магов, ни признаков борьбы — и никаких нарисованных мелом рун. Не было запаха волшебства, этих странных горелых ароматов, к которым привыкали все драконы, работавшие с боевыми магами. Единственным запахом был запахом крови… и внутренностей покойного.
Лорд-констебль Фарланд всё равно крепко стиснул меч и продолжил обшаривать взглядом комнату, возвращаясь обратно в коридор.
Случившееся с Аватнаром было скверно. Это было ещё хуже.
И он знал — знал так же хорошо, как то, что его звали Гелнуром Фарландом, и что разбираться со всем этим придётся ему — что проблемы даже близко не закончились.
— Тлуин, - прошептал он во мрак вокруг. - Дерьмо, храст и фарруков тлуин.
Ругательства ничем не могли помочь, так что из чувства протеста он повторил их несколько раз, как будто был маленьким мальчиком.
Иногда, когда мир вокруг рассыпается на части, ругательства — это всё, что ты можешь, пока не придумаешь чего-нибудь получше.
— Горы, - тихо произнесла Амарун, - намного выше, чем я себе представляла.
Арклет кивнул, но прежде чем он смог что-нибудь сказать, ближайший дракон ответил ей:
— Так говорят почти все, кого мы везём по этой дороге. Не будь те вершины такими высокими, они не стали бы стеной, ограждающей нас от Сембии.
— Но, разумеется, не от сембийского золота, - прошептал под нос Арклет, вынудив двух драконов податься в его сторону, пытаясь расслышать.
Большую часть дня они ехали верхом по дороге Орондстаров, извивавшейся вдоль западных краёв Громовых вершин.
Рун и Арклет были закованы в кандалы и находились под бдительным надзором пурпурных драконов, которые ехали верхом тесной группой вокруг них. Тяжеловооружённым, облачённым в латные доспехи драконам, очевидно, приказали подслушивать всё, что говорят пленники.
Чтобы надежнеё обмануть всех в крепости-тюрьме, никто из их конвоиров не знал, что молодой лорд и неизвестная девушка в цепях на самом деле были тайными агентами Короны, а не настоящими заключёнными. Официально они оба «вызвали неудовольствие Короны», что было вежливым придворным вариантом для «помещены под арест, поскольку были пойманы за чем-то недостаточно скверным для казни или изгнания — или для заслуженной казни или изгнания не нашлось достаточно доказательств».
Их сопровождающим сообщили, что лорд Арклет Делькасл и простолюдинка Амарун Белая Волна замышляли измену Короне. Последняя, как узнали сопровождающие, а вскоре узнают и обитатели замка Ирлингстар, была одновременно агентом «чужеземных властей», действовавшим против королевства, и незаконорождённым потомком не менее четырёх благородных семей — и следовательно, ради безопасности Кормира, ей лучше было отправиться в заточение. Фамилии этих четырёх семей и происхождение «чужеземных сил» официально оставались «загадочными», и Рун предупредили, что лучше бы так всё и было.
Теперь она вспомнила это предупреждение, когда Арклет посмотрел на неё маскировавшим подбадривающую улыбку взглядом. Всё, что осталось от веселья — непослушная искорка в одном из его глаз. Встретив его взгляд, она пошире распахнула собственные глаза вместо того, чтобы сощуриться, хорошо зная о внимательности окружавших их пурпурных драконов. И вспомнив последний раз, когда он улыбался ей этой скрытой усмешкой…
Амарун не помнила, чтобы когда-то испытывала такое предвкушение.
Она ослепительно всем улыбалась. После того, как король и два боевых мага покинули трапезную комнату в особняке Делькасл, и леди Марантина невозмутимо стала подавать сахарные пирожные, которые она почему-то не пожелала предложить своим неожиданным королевским гостям. Рун едва не запела. Её сердце парило высоко в облаках.
Даже с тяжестью поясов с золотом в руках она едва могла поверить в произошедшее.
— Королю нужна моя служба — королю!
Когда леди Делькасл подала Рун блюдце с пирожными, её небольшая угрюмость сменилась улыбкой, весьма похожей на улыбку любящей бабушки.
— Не хочу быть плохой, дорогая, - вежливо сказала благородная дама, - но сейчас ряды верных Короне людей изрядно поредели. А когда корабль дал течь, сойдёт любое ведро.
— Форнрар? Дагнан? Оставьте эти колчаны здесь. Все, кроме заключённых, будут в тяжёлых доспехах, и я не хочу, чтобы вы впустую расходовали стрелы ужаса. Уж слишком этот яд дорогой.