Он спросил: «Это значит, что ты еще ягодка?» — «Я не ягодка, а целый пирожок с ягодками», — ответила Джун.
Они были идеальной парой. Джун обожала дурачиться и, к удивлению Элвиса, очень любила петь. Когда они ездили на лошадях, они распевали «Side By Side», «Васк in the Saddle Again» и «Let the Rest of the World Go By», и Джун подпевала своим тенорком. Когда они купались в бассейне, рядом всегда стоял фонограф. Элвис постоянно крутил «Му Prayer», летний хит группы Platters. Каждый раз на том месте, где солист приближался к центральной высокой ноте, Элвис начинал бормотать: «Я возьму эту ноту, я возьму эту ноту… Вот–вот я ее спою… Вот я ее пою, пою…» Он пробовал расслабиться и выдавить из себя этот звук, но ничего не получалось, он взвизгивал и нырял под воду. Он постоянно пел — иногда казалось, что пение необходимо ему как воздух. Джун не слишком–то жаловала его записи, так что они чаще пели старые мелодии типа «That's Му Desire», «Over the Rainbow» или ритм–энд–блю–зовые хиты типа «Ebb Tide» и «Unchained Melody». Неудивительно, что Джун без колебаний выдала Элвису свои сомнения по поводу его музыки. «Мне казалось, что большинство его песен звучали так, как будто он пел из консервной банки. Я сказала: «Почему бы тебе не спеть этим ребятам из студии то, что поем мы? Может, они найдут для тебя что–нибудь подобное».
Самое главное, что у них было одинаковое чувство юмора. Почти все фотографии того времени запечатлели улыбающегося или смеющегося Элвиса, полностью расслабленного и уверенного в себе, молодого и гордого собой. Здоровый, наивный, переполненный энергией и сознанием, что он — хозяин ситуации, Элвис дурачился перед камерой так, как не под силу было серьезному подростку из Тьюпело или восходящей молодой звезде. Со сдвинутой назад шляпой и растрепанными волосами Элвис смотрел на мир, как юный греческий бог.
16 июля журнал «Ньюсуик» опубликовал колонку, написанную Джоном Ларднером, где критиковалась попытка Стива Аллена «причесать» Элвиса и «поставить его в неловкое положение во благо человечества…» «Моральные принципы Аллена, — провозгласил Ларднер, — весьма сомнительны». Эд Салливан объявил 12‑го числа, что передумал, и собирался обговорить участие Элвиса в трех программах осенью и зимой за небывалый гонорар в 50 тысяч долларов. Господин Уоллис проинформировал Полковника, что уже подыскал картину, в которой Элвис мог бы дебютировать на студии «Парамаунт» через шесть месяцев, но собирался его «одолжить» другой студии, «XX век — Фокс», на съемки вестерна «Братья Рено», которые начинались в конце августа. Даже по сравнению с предыдущими успешными записями Элвиса, выпущенными за год, RCA получила небывалую отдачу на диск с «Hound Dog» и «Don't Be Cruel», который увидел свет 13 июля и почти за неделю стал золотым.
Элвис сгорел так, что два–три дня был вынужден кататься на водных лыжах в штанах и футболке с длинными рукавами. Несмотря на его несоответствующий наряд, его «мастерство», по словам инструктора Дики Уотерса, не пострадало и оставалось вполне профессиональным. Джун так часто залезала в воду, что ей надоело постоянно укладывать волосы, так что она, по совету Элвиса, просто их отрезала. Цивилизация казалась такой далекой, что, когда что–то из внешнего мира проникало в их жизнь, возникала неожиданная реакция. Например, Элвис по какой–то причине терпеть не мог популярную тем летом песенку Терезы Брюер «Sweet Old Fashioned Girl». Как–то раз, вернувшись с конной прогулки, они пили ледяную воду из огромного кувшина и слушали радио. Вдруг началась «Sweet Old Fashioned Girl». «Я сказала ему: «Вот и твоя любимая песня», — вспоминала Джун, — и сделала радио громче. А он взял и вылил себе на голову целый кувшин ледяной воды! Это было для него типично».
Единственными грустными нотками были неизбежный отъезд Элвиса в начале августа на гастроли во Флориду и вмешательство в их безоблачное счастье посторонних — Реда, Джуниора и иногда Артура, которого Джун называла «Артритом». Не то чтобы Джун не любила друзей Элвиса, хотя она чувствовала подлость Джуниора и грубость Реда, которые расцветали пышным цветом в отсутствие родителей Пресли. С друзьями она вполне могла справиться, но большее беспокойство ей доставляло их влияние на Элвиса: казалось, он так стремился им понравиться, что все больше и больше им уподоблялся. Друзья Джун не оказывали подобного эффекта ни на нее, ни на него — с ними просто было приятно проводить время. Но со своими приятелями Элвис, казалось, утрачивал чувство собственного достоинства, так же как и свой характер. С одной стороны, он не хотел на них давить и бросал лишь укоряющий взгляд, когда они переходили границы дозволенного. Он всегда к ним хорошо относился и демонстрировал щедрость духа, которую Джун так в нем любила. С другой стороны, она терпеть не могла, когда он начинал хорохориться перед ними и подражать им так, что становился не похож на себя. Она сама была личностью и этого же хотела от него. Она не была ничьей собственностью и не привязывалась ни к кому.