По вечерам вся семья частенько усаживалась в гостиной и слушала госпелы в исполнении «Братьев Блэквид», сестры Розетты Тарп, певицы Клары Ворд и квартета «Стэйтесмен», из участников которого Элвис особенно отмечал Джейка Хесса. Порой он сам садился за орган и пел, а миссис и мистер Пресли с удовольствием ему внимали, одобрительно кивая. Для Клиффа это было своего рода «образованием», поскольку хоть он и считал себя человеком духовным, но никогда прежде такой музыки не слышал. Впрочем, жизнь в семье Пресли стала для него и чем–то вроде испытания. В доме нельзя было ни употреблять алкоголь, ни курить, и, хотя такое качество, как умеренность, было ему несвойственно, не оставалось ничего другого, как подчиниться правилам. «Элвис терпеть не мог находиться в одной компании с пьяными. У него была невероятная сила воли, и такие люди его ужасно раздражали — сколько раз он мне говорил: «Клифф, я не могу позволить себе находиться среди людей, которые не могут себя контролировать».
Однажды вечером их пригласили на коктейль Пиджоны — жившая на той же улице богатая молодая пара со «старыми мемфисскими корнями»: Фрэнк был наследником «Сталелитейной компании Пиджона — Томаса», а Бетти — внучкой Э. Х. Крампа по кличке «Босс», негласно правившего Мемфисом с момента его избрания мэром в 1910 году до самой своей смерти в 1954‑м. Поначалу Элвис колебался — он чувствовал, что соседи отнюдь не в восторге от того, что рядом с ними живет такая известная личность — не столько из–за него самого или его семьи, сколько из–за его поклонников, без конца слонявшихся по Одюбон–драйв. Прекрасно понимая, насколько подобные вещи могут раздражать обитателей этой когда–то тихой и спокойной улочки, он делал все возможное, чтобы причинять им как можно меньше беспокойства. Однако, узнав о том, что некоторые из них предлагали «всем миром» скинуться, чтобы откупиться от «этих Пресли» и спровадить их в другой район, он в свою очередь сделал им контрпредложение — я сам готов купить ваши дома. Как написал один мемфисец биографу Элвиса Элейн Данди, «с точки зрения мира, в котором я родился и вырос, мира загородных клубов и т. д., его воспринимали как человека, соседство с которым вызывает… смущение».
Клифф хорошо помнит этот случай: «Элвис сказал: «Мама, я не хочу туда идти, у этих людей полно денег, и я не вписываюсь в их компанию. Мне там будет неуютно». На что она ответила: «Сынок, им от тебя ничего не нужно, у них и так все есть. Они уже оставили свой след в этом мире, эту семью знают все — ты же знаешь, что она из Крампов. Они приглашают тебя стать одним из них, только и всего. Ты не можешь им ничего дать, они просто тобой гордятся — еще одним мемфисцем, который тоже оставил свой след».
Ехать было недалеко. Они чуть–чуть опоздали, отказались от предложенного виски с содовой и попросили кока–колы и крекеров. Пэллас Пиджон, которой тогда было всего восемь, вспоминает, что вначале Элвис «немного нервничал, но все равно был очень мил и дружелюбен. Когда папа спросил, не мог бы он поговорить по телефону с его кузиной, которая жила в Плейнфилде, штат Нью–Джерси, и была его большой поклонницей, он охотно согласился. Мы набрали для него номер по междугородной. Потом он поговорил с моей тетей, младшей дочерью моего деда, — она училась в Ричмонде, в школе им. Св. Екатерины, и вся спальня в общежитии чуть не сошла с ума от восторга. Потом я спросила его, не возражает ли он, если я наберу номер своей лучшей подруги Луизы, так он и с ней тоже поговорил. «Луиза, это Элвис». Это было нечто невероятное. После этого мы с мамой повели его и Клиффа осматривать дом. Когда мы зашли в мою спальню, Элвис, увидев у меня на кровати плюшевые игрушки, спросил, когда у меня день рождения, и обещал прислать мне плюшевого мишку. Он так ничего и не прислал, но я мечтала об этом несколько месяцев».
Однажды, заехав в «Сан», Элвис пожаловался Марион Кейскер, что его обижает, когда люди судят о нем, толком его не зная. Сэм Филлипс в то время был часто занят — тогда он вовсю занимался «раскруткой» стремительно набиравшего популярность Джонни Кэша, пытался вернуть на большую сцену Карла Перкинса, а вдобавок у него было еще несколько ребят, от которых он был просто в восторге, — но Элвис любил заглядывать туда и просто так, чтобы поболтать с Марион, когда в опущенные жалюзи бьет солнце, а из–за стеклянной панели в стене доносятся звуки гитар и барабанов. Затем он добавил, что его по–прежнему очень огорчает проповедник из Джексонвилла, написавший о нем пасквиль в журнал «Лайф». «Все, что я могу сказать, — они меня по–настоящему не знают».