А затем он вернулся домой. Ремонтные работы в «Грейсленде» продвигалась, но до окончания было еще далеко, и Пресли по–прежнему жили на Одю–он–драйв. В пятницу перед пасхальными выходными к ним в гости приехала Ивонна Лайм. Элвис сразу же повез ее показывать новый дом и в субботу с гордостью демонстрировал и его, и гостью репортерам, лихорадочно щелкавшим затворами камер. На одном фото, пришедшем по каналам ЮПИ, они стоят перед домом, держась за руки, на заднем плане видны вход и колонны. Ивонна, одетая в полосатый, похожий на пижаму брючный костюм, с обожанием смотрит на Элвиса, напустившего на себя серьезный вид. На другом снимке они по–шутовски кривляются, держа перед собой оконную раму, — Ивонна выглядит более оживленной и дерзкой. В интервью журналу «Модерн скрин» она сказала, что была удивлена, увидев, насколько мал и тесен дом на Одюбон–драйв, к ее приезду ставший еще более тесным из–за купленной Элвисом новой мебели и почты от поклонников, которой накопилось уже столько, что ее приходилось складывать в коробки на крыльце. После того как газетчики удалились, они пообедали мясным рулетом с картошкой и расположились в шезлонгах на заднем дворе. Элвис, взяв за руки Ивонну и Глэдис, объявил, что они — «его две лучшие подружки».
В субботу вечером они отправились в гости к Сэму Филлипсу, где Элвис внимательно осмотрел обстановку. Жена Сэма — Бекки — диск–жокей и эксперт по биг–бэндам на радио WHER, оказалась прекрасной хозяйкой. На вечеринке присутствовали Дот и Дьюи Филлипс и, разумеется, сыновья Сэма: 11-летний Нокс и 9-летний Джерри в костюмчиках от Лански, ловившие каждый жест и слово Элвиса. Тот представил Ивонну друзьям и коллегам, а когда ближе к вечеру пошел дождь, вся компания перебралась в гостиную, где он начать петь госпелы и религиозные гимны. «Это было потрясающе, — писала Ивонна. — Он пел и пел, пока не рассвело и не наступила Пасха». Для Дот Филлипс, хорошо знавшей Элвиса еще до того, как её муж впервые вышел в эфир, это был один из самых трогательных моментов за время их долгого знакомства. Утро они встретили у бассейна — Элвис по–прежнему пел, а Бекки угощала всех омлетом, приготовленным так, как он любил.
Глава 18 «ТЮРЕМНЫЙ РОК»
(апрель — сентябрь 1957)
Он остановился в плюшевом «Беверли–Уилтшир». заняв пентхаус и президентский номер. Скотти, Билл и Ди Джей тоже попробовали там пожить, но, оказавшись в этой шикарной обстановке, вскоре почувствовали себя «не в своей тарелке» и вернулись в «Никербокер», расположенный в самом центре Голливуда. Как бы то ни было, Элвису не приходилось скучать в одиночестве — вместе с ним приехали Джордж, Джин и Артур Хутон по кличке Артрит. Разумеется, тут как тут оказался и Клифф, встретивший их на вокзале. Джуниору тоже хотелось поехать, но Элвис сказал, что он может присоединиться к ним немного погодя — «если снова не облажается». В номере напротив жил шурин Полковника Битей Мотт, а Полковник с женой — на другом этаже. Кроме того, в вестибюле у питьевых фонтанчиков всегда толпилось множество девушек, ищущих «полезные» знакомства, — симпатичные молодые старлетки и приезжие красотки, мечтавшие попасть в кино и за свою готовность ради этого на все прозванные некоторыми голливудскими деятелями «норковой фермой».
Как всегда, путешествие на поезде оказалось долгим и скучным. Джин и Артур почти все дорогу спали, но Джордж не мог дождаться, когда они приедут в Голливуд. Он читал сценарий вместе с Элвисом, пока не выучил его наизусть, и они обсудили кучу разных вещей. «Что такое успех, если ты не можешь разделить его со своими друзьями?» — рассуждал Элвис. В каком–то смысле ему было трудно до конца поверить, что это происходит с ним на самом деле. «Один раз он повернулся ко мне и сказал: «Джордж, мне интересно, что сейчас чувствуют люди». — «Что ты имеешь в виду?» — спросил я. «После того как я сходил на прослушивание к Артуру Годфри, он велел мне ждать ответа по почте. И две недели подряд я встречал почтальона — места себе не находил от нетерпения. И так и не получил ответа. Интересно, как они…» — «Кто ж их знает? — пожал я плечами. — Наверное, готовы дать себе пинка под зад».