Впрочем, было ясно, что Сэм напряженно думал о будущем и искал пути для увеличения успеха, достигнутого студией «Сан». Времена все еще были трудными, денежные средства были ограниченны, и Сэма все еще мучили воспоминания о его бывшем партнере Джимми Баллейтс, с которым он разошелся год назад. Но не могло быть и речи о том, чтобы быть продюсером одного–единственного исполнителя. Амбиции Сэма Филлипса простирались намного дальше этого: у него были большие надежды на нового мальчика по фамилии Перкинс, «одного из величайших пахарей мира», как он впоследствии отзывался о нем, и Сэм был «потрясен болью и чувством, который парнишка вкладывал в свои деревенские песни». Также его впечатлил и другой молодой человек, который показался в дверях студии «Сан» на заре успеха Элвиса и продолжал крутиться вокруг до тех пор, пока Сэм не согласился прослушать его. Что–то в звучании голоса этого молодого человека напоминало Эрнста Табба с его неизменной искренностью (Филлипс постоянно просил мальчика не пытаться кому–либо подражать, не волноваться, если его голос и стиль были не поставлены, и даже не уделять слишком много времени тренировкам, «потому что ко всему прочему я был заинтересован в спонтанном исполнении»). Он не выпустил запись Джонни Кэша до следующего лета, но был занят работой с ним, и с Перкинсом, и с Чарли Фиверсом, и с другими исполнителями всю зиму и весну.
Вот почему Стэн Кеслер продолжал крутиться вокруг. Он чувствовал, что должно случиться что–то новое, и хотел быть частью этого, когда оно произойдет. Когда он услышал, что Сэм искал новый материал для нового альбома Пресли, он немедленно побежал домой и написал песню под названием «I'm Left, You're Right, She's Gone» совместно с членом группы Биллом Тейлором (он играл на тромбоне с командой Snearly Ranch Boys), основанную на мелодии из рекламы мыла «Кэмпбелл». Он одолжил пишущий магнитофон, попросил Тейлора исполнить песню и сидел в студии, болтая с Марион, пока Сэм не вошел туда и не услышал запись. Вышло так, что Сэму понравилась песня, и, должно быть, Элвису она тоже немного понравилась, потому что именно ей они уделяли самое большое внимание во время своих репетиций на следующей неделе.
Чем отличались эти репетиции, так это только тем, что ребята впервые играли с барабанщиком. Сэм всегда говорил, что ему хотелось бы, чтобы их группа состояла всего из трех человек — фактически они и открыли этот сезон как трио, — но он чувствовал, что им чего–то не хватает, и пригласил молодого музыканта, который уже приходил к нему год назад со своей группой. Джимми Лот в то время учился всего лишь на первом курсе в колледже, но держался довольно независимо. «У меня был бронхит, но это не помешало мне погрузить свои барабаны в машину матери. Элвис стоял в дверях студии. У него были длинные сальные патлы, которые вовсе не показались мне клевыми». Ребята взялись за песню Джимми Роджерса Сноу «How Do You Think I Feel». Джимми Лот добавил в нее латиноамериканский ритм, но у них не получилось исполнить это правильно, и вскоре группе пришлось вернуться к исполнению композиции Кеслера — Тейлора, с которой Элвис, Скотти и Билли дурачились весь вечер. Они уже сделали более дюжины попыток, стараясь превратить простую мелодию в стиле кантри в тоскливую медленную блюзовую композицию наподобие «Blues Stay Away From Me» братьев Делмор. Элвиса не радовала идея создания мотива исключительно в стиле кантри, и Сэм Филлипс вполне мог это понять, но, даже когда начинало казаться, что решение уже найдено, Филлипс чувствовал, что они уходят все дальше и дальше от желаемого результата. Черт побери, в глубине души они все догадывались, что мотивчик мыла «Кэмпбелл» не совсем подходил к блюзовому восприятию.
Впрочем, когда в игру вступили барабаны, создавая твердую основу исполнения, исчезла необходимость сильного звучания голоса Элвиса, и его вокал приобрел приятную, почти мелодичную тональность, какую Сэм представлял себе идеальной для этой композиции. Он давно пытался заставить Пресли петь, сочетая две абсолютно разные свойственные ему манеры исполнения: традиционный стиль кантри и выработанную недавно особенность — шикание. Ко всему этому следует добавить Скотти, сообщавшего всему исполнению необходимую мягкость. Эта находка, конечно, не совсем прикрывала ту чушь, которую сделали ранее, но оказалась как раз тем, чего от них добивался Сэм. («Мы не хотели, чтобы у нас получилось обычное нэшвиллское кантри, но мне нужна была простота музыкального узора — вы знаете, нам необходимо было ползать по кругу просто для того, чтобы увидеть, где мы были до того, как начали эту гонку».) Когда запись альбома подходила к концу и Джимми Лот уже паковал свои барабаны, Сэм Филлипс спросил его, не заинтересован ли он в дальнейшей работе с группой. Но Джимми, которому предстояло позднее играть в группе Уорена Смитта и снова делать записи на студии «Сан», отклонил предложение Сэма без малейшего колебания: «Я сказал ему, что не могу, ведь мне предстояло еще год проучиться в колледже».