Современный шведский писатель Лapc Бергквист, автор новейшей и самой подробной биографии Сведенборга, оценивает наследие шведского мистика в несколько ином, но по-своему сходном с Валери ключе, он тоже видит в Сведенборге прежде всего искателя невероятной истины: эта истина невероятна потому, что ее нельзя «знать», но можно лишь открывать и хранить в глубине сердца.
«Я начал читать Сведенборга в юности, — пишет Бергквист, — но при всем старании не мог понять его. Он казался мне одиноким мечтателем XVIII века, создавшим свою личную философию, где отдельные элементы были понятны, но вся конструкция висела в воздухе и потому могла восприниматься лишь как забавная безделица. Для меня это было не столько описанием путешествий в духовный мир, сколько истолкованием Библии и самого христианства. Конечно, в этом можно было увидеть реакцию на религиозную ортодоксию того времени или тенденцию естественного богословия заменить откровение почитанием Божьего творения — но все это объясняло частности, а не целое. Но постепенно я нашел для себя искомую связь в радикальном благочестии с его стремлением вернуться к тому, что понималось как истинное христианство — далекое от догматических тонкостей, с Евангелием в качестве всеобщей меры и неотвратимым пришествием Христа как обетования и предупреждения. Сведенборг продолжил и по-своему развил эту линии мысли».
Приведенные мнения, разумеется, далеко не единственно возможные и даже, может быть, не самые распространенные. Вот уже два с половиной столетия не утихают споры о сущности учения Сведенборга и особенно о природе данного ему откровения. Как уже известно читателю этой книги, Сведенборг утверждал, что милостью Божьей ему было позволено посещать потусторонний мир и встречаться с его обитателями, душами умерших, ангелами и даже злыми духами.
Естественно, нашлось немало людей, которые без долгих раздумий объявили Сведенборга шарлатаном и обманщиком. То были, как правило, люди недалекие, с умом и чувствами заурядных обывателей, и для образованных верхов европейского общества их мнение редко бывало авторитетным. Зато целый ряд влиятельных философов и христианских проповедников предъявили Сведенборгу более мягкое, но не менее убийственное обвинение: они назвали его «лунатиком», «умалишенным». Позже эту оценку подхватили некоторые известные психологи, которые сочли необычного ученого-пророка тихим шизофреником, который, не добившись успеха в жизни, неосознанно пытался реализовать себя в опыте духовиде-ния (в этом качестве, правда, Сведенборг попадает в одну компанию с такими почтенными людьми, как Магомет, Достоевский и даже апостол Павел).
Обвинения в шарлатанстве отвести нетрудно: Сведенборг не искал славы и власти и никогда не использовал в личных целях свою подтверждаемую свидетельствами очевидцев способность к ясновидению. Что же касается диагноза «шизофрения», заочно поставленного Сведенборгу некоторыми психиатрами, то он, может быть, и имеет некоторый смысл в свете условностей психоаналитических конструкций, но ничего не объясняет по существу. Ведь Сведенборг, по его утверждению, рассказывал о совершенно объективной реальности и притом рассказывал на редкость ясно и последовательно.
В конце концов оценка видений Сведенборга зависит от того, готовы ли мы сами признать реальность религиозного опыта и провиденциальный смысл земных событий. Если Сведенборг говорил правду о своих откровениях, то его пророчества в своем роде уникальны: во всей истории человечества он, кажется, единственный, кому было позволено воочию обозреть небеса и ад. Понятен в таком случае и в высшей степени серьезный пафос богословия Сведенборга, завещавшего создать Новую Церковь — церковь эпохи второго пришествия Спасителя.