– Он бессознательно шел к тому, чтобы раскрыли именно его самого. Иначе ради чего он вообще все это затеял? Тут мы возвращаемся к заключению психиатра: привлечение внимания одной особы.
– Он очень сильно любил свою жену, – вдруг сказала Софья, как самую очевидную вещь, и в горле противно загорчило.
Ржевская тоже почувствовала неприятное ощущение.
– Боюсь, мы можем только предполагать. То же самое с выбором жертв – Крапивин не дает ответа на эти вопросы.
Они помолчали несколько секунд, а затем Ярцева объявила:
– На этом все. Спасибо, Валерия.
Зашевелилась команда, переставлялась аппаратура. Люди кричали, разбрасываясь бумагой, и говорили в микрофон у рта. Кто-то пролил кофе на пол, и все смешалось с мокрой грязью подошв.
Софья задумалась, в тревоге покусывая ноготь. А потом написала сообщение:
«Кому: Тасюндра.
Пожалуйста, не ходи к нему».
Эпилог
Полицейские открыли ей дверь. В комнате сидело несколько человек, но все остальные места свободны.
– Ну, чего встала? – гаркнула уборщица, задев женщину шваброй. – Иди уже! Ходят, как мухи сонные…
Старуха продолжила раздраженно мыть полы, ворча себе что-то под нос. На пожелтевшем подоконнике стоял ее карманный радиоприемник, передавался прогноз погоды.
Анастасия села на стул, сомкнув ноги вместе, и аккуратно сложила руки. Наконец на той стороне показались трое человек. Сотрудники усадили мужчину перед стеклянной решеткой, отошли на пару шагов и замерли восковыми фигурами.
Женщина сняла трубку, то же самое сделал он.
– Как ты? – раздался сухой, шершавый голос. Он выглядел ужасно: оброс светлой щетиной, сальные волосы скомканы, ногти отросшие и грязные.
– Ты убил моего ребенка. А так… да, все отлично.
Из радиоприемника доносилась веселая попсовая дребедень, а уборщица во всю драила продырявленный в углах линолеум. Она так мощно и раскатисто двигала шваброй, что огромная грудь размером с Марс болталась, будто воздушные шары.
– Скажи. – Он облизнул губы, быстро заморгав, – ты правда была с другим?
Жена коротко, но уверенно кивнула. В трубке раздался разочарованный вздох – мужчина потер веки, нещадно сминая кожу.
– Ты хоть когда-нибудь, в самом начале, любила меня? Ты хоть что-нибудь чувствовала?
– Конечно. А ты?
– Я всегда любил тебя той любовью, на которую только способен.
Уборщица гулко закашляла от переизбытка лживости в воздухе и открыла окно, чтобы впустить в эту иллюзорную комнату хоть немного свежести. На свету закружилась пыль, словно золотистая пыльца фей, но старуха прогнала волшебство тряпкой.
– Тась… – прошептал мужчина, касаясь стекла пальцами и чуть-чуть постукивая, – поверь, я пытался, но оно отшвырнуло меня в сторону и… Я хотел только одного, я хотел совершенно обычного. Скажи, я не заслужил?
Он посмотрел на нее как-то ничтожно преданно, как безобидная и верная собака на цепи, которая во что бы то ни стало защитит своего хозяина и его дом. Его глаза слегка поблескивали, брови сведены.
Издалека зашуршала старенькая мелодия, знакомая одновременно всем и в то же время никому:
«Гори-гори…
звезда…
приветная…
ты у меня…
Гори-гори…11»
– Ты просчитался, милый, – твердо, но снисходительно сказала Анастасия. – Мы оба – чужие люди, которые просто нашли друг друга в подходящий момент. Оба со своими целями. И это привело нас к тому, к чему привело.
Мужчина глубоко задышал, бегая пораженным взглядом по лицу жены.
– Тась… П-подожди, я…
Связь оборвалась. Она ушла.
Звуки
Эмбрионы в музыке
Анастасия: «Жертва», Оля и Монстр. «Return», Zosima.
Софья: «I Need a Man», Eurythmics, Annie Lennox, Dave Stewart.
Артем: «Неправда», Аффинаж. «Волчком», Аффинаж.
Герман: «Беспечный ангел», Ария.
Владик: «Tainted Love», Marilyn Manson. «Paparazzi», Kim Dracula.
Ася: «На мягких лапах», Fleur.
Общее настроение: «Лес», Аффинаж. «… и Солнце встает над руинами», Fleur.