Такие мысли, то чётко, то вразброд, вскипали в мозгу Екатерины. Сердце сжималось, взор устремлялся куда-то вдаль или обращался внутрь взволнованной души.
Нет, она и здесь, в этом тихом убежище, не может оставаться лишь любезной хозяйкой, каждый час и каждый миг она - императрица.
Рассеянно прислушивается Екатерина к беспечной болтовне двух своих друзей, она им улыбается, иногда произносит ту или иную фразу, но взор её, как бы пронизывая каменные стены, видит шагающего по дворцовым залам Никиту Панина. "До свидания, до свидания, Никита Иваныч... От подножия престола вы скоро будете устранены окончательно".
После досадного разговора с Екатериной граф Панин понуро шёл по коридорам огромного пустынного дворца, пробиваясь на половину великого князя Павла.
"Вот ужо-ка, ужо она женит сына, всякими милостями осыплет меня и вышвырнет! Землями наградит да золотом. Ей казённого-то сундука не жаль, всё больше и больше раздражался Панин. - Эх, Никита, Никита!.. Ляжками, брат, ты не вышел, да и нос у тебя не столь казистый - а ля рюсс. А то бы..." - горько проиронизировал он над собою.
В китайском, с тёмно-красным драконом, чайнике дежурная фрейлина подала горячий чай, цукерброды и сухарики. Екатерина налила гостям по чашке.
Камер-лакей неслышной поступью приблизился к царице и поднёс ей на серебряном подносе два пакета с сургучными печатями.
- Из действующей армии, ваше императорское величество. Экстра! отчеканил браво лакей, стоя навытяжку.
По знаку царицы он удалился. Екатерина читала надписи на конвертах. В правом углу одного было крупно и безграмотно означено: "в сопственные ручьки... екстра". Это от Григория Орлова. На другом, мелким почерком: "Экстра". Это от Григория Потёмкина. Два Григория, два фаворита - бывший и будущий. Они как лёгкое облако проплыли перед взором Екатерины, улыбнулись ей и оба исчезли. И на их месте появился на миг во всей реальности красавчик Васильчиков. Екатерина нервно шевельнулась, вздохнула и положила нераспечатанные конверты на круглый столик.
В этой скромной келье она не только императрица, но и женщина, с прихотливыми чувствами, с непостоянным сердцем. Впрочем, Екатерина Алексеевна не без основания могла гордиться тем, что она в первую очередь императрица-женщина и лишь потом - женщина-императрица. Разум всегда властвовал у неё над чувствами.
- Итак, господа, - после длительной паузы начала Екатерина, - в Турции война, кровь проливается, смерть разгуливает, а мы вот тут сидим да кой-кому косточки перемываем.
- Смею ласкать себя надеждой, мадам, - торопливо проглотив цукерброд, сладким голосом проговорил Елагин, - что война расширит пределы вашей империи и...
- Гений войны, - подхватил Строганов, - повергнет к вашим священным стопам всё Чёрное море. А в нём... рыбы, мадам, рыбы!.. На всю Россию хватит!
- Ты всё шутишь, Александр Сергеич, а мне, право, не до шуток. Ведь пять лет воюем...
- Но, матушка! Но, всеблагая! - воскликнули оба гостя. А Строганов сказал: - Надо бы, Екатерина Алексеевна, к регламенту ваших вечеров добавить: "Входящий, не омрачай чела своего глубоким раздумьем".
- Да, ты прав, Александр Сергеич, - сделав над собой усилие, вновь оживилась Екатерина.
2
- Ты, Перфильич, извини меня и не злись, - сказала царица подобревшим голосом. - Как ты со своим костыльком управился по столь высоким нашим лестницам? - и она указала глазами на толстую с серебряным набалдашником трость его.
- О всеблагая, - складывая молитвенно руки и наклонив крупную голову к правому плечу, воскликнул Елагин. - Я воспарил в сию тихую обитель на крыльях Мельпомены и Терпсихоры.
- Я думаю, что тебе помогали все девять муз, а десятая на придачу Габриэльша... Великий ветреник ты, Перфильич, неисправимый ферлакур. Я чаю, ты восхищён своей Габриэльшей выше меры.
- Это не есть восхищение ума, Екатерина Алексеевна, но восхищение сердца, - слегка грассируя, произнёс Елагин.
- Охотно верю. Но страсти наши всегда против разума воюют, - с притворной застенчивостью улыбнулась Екатерина. - А столь прилежное восхищение сердца иногда в ногу ударяет, и человек с того разу начинает на костыльках ходить.
Елагин, комически состроив виноватую мину, распустил пухлые губы и пожал плечами, а Строганов, прикрыв рот рукою, сипяще захихикал.
Великосветскому миру, падкому на всякие слухи о любовных шашнях, было известно, что пожилой лоботряс и селадон Елагин по уши втюрился в красивую итальянскую певицу Габриэль. Много было смеху и пересудов, когда узналось, что жестокосердная оперная дива, желая поиздеваться над влюблённым в неё Елагиным, принудила его сплясать вместе с ней весёлый танец. Тучный, неуклюжий, как бегемот, да к тому же и подвыпивший, директор оперы Елагин, исполняя каприз подведомственной ему дамы сердца, проделав несколько бравурных па с припрыгом, вывихнул себе ногу и на целый месяц слёг в постель.
Екатерина разгневалась на Габриэльшу, но не ради её коварного поступка с Перфильичем, а потому, что эта певица, перезаключая контракт на следующий театральный сезон, заломила с дирекции неслыханную годовую плату в десять тысяч пятьсот рублей, тогда как на содержание всей оперы отпускалось двором всего семнадцать тысяч в год.
Екатерина улыбнулась смеющемуся графу Строганову и, повернувшись к Елагину, спросила его:
- Послушайте, Иван Перфильич, а верно ли, будто бы когда вы сказали Габриэльше, что-де в России столь огромное жалованье только фельдмаршалы получают, Габриэльша будто бы тебе ответила: "Ну так пусть ваши фельдмаршалы и в опере поют". Правда сие или вымысел?
Да, это была правда. Но Елагин с деланным возмущением, пристукнув тростью об пол, не задумываясь, возразил:
- Это, мадам, злостная ахинея, чушь, анекдот досужих сплетников.
Екатерина, сразу подметив, что он, щадя Габриэльшу, врёт, смущённо отвернулась от него.
Елагин собрался уходить, ссылаясь на появившуюся боль в ноге. Екатерина резко встряхнула лежавший на столе звонок. Мигом, как из-под земли, явились два изящно одетых молоденьких пажа и фрейлина.
- Проводите его высокопревосходительство до кареты, - приказала императрица.
Когда все удалились, она, приняв из рук Строганова очищенный апельсин, сказала:
- Он большой повеса, этот самый толстячок. Помесь селадона с сибаритом...