Вечером в отеле посерфил по интернету. Оказывается, в Польше, и правда, немного одаренных. Большая часть — женщины: часть служит в госаппарате, часть в армии, кто-то работает на католическую церковь, повторяя путь матриарха Малгожаты второй, остальные работают на себя. Многие уезжают на учебу в Германию и остаются там: во флагмане европейской экономики больше возможностей заработать для простых одаренных из народа или для представителей обедневшей шляхты. Также есть старая богатая аристократия, но после блеска Высшего света Петербурга местный свет не впечатлил — трубы пониже, дым пожиже, и фамилии все незнакомые. Полистал новости Мазовецкого воеводства: в выходные для инвесторов состоится презентация проекта королевского дома — это пока не для меня; на следующей неделе день открытых дверей на магическом факультете местного универа — интересно будет посмотреть одним глазком; в зоопарк завезли бурого мишку и бразильскую анаконду — хм-м-м, никогда не видел гигантских змей, можно и сходить. Криминальная хроника в новостях отсутствует, что радует. Много новостей про политику — польский парламент опять волнуется, собираясь направить очередную претензию правительству Евросоюза, идут жаркие дебаты, даже кто-то подрался. Да-а-а, ничего в жизни фундаментально не меняется — поляки и в той вселенной любили побухтеть по любому поводу... Дальше хотел заняться кристаллами, и стать великим артефактором, но воздух свободы и неторопливое течение жизни в польской столице ударили по мозгам не хуже хлебного вина. Да еще и ранняя побудка в поезде, пока меняли на границе колесные пары… В общем, все завтра, и пусть весь мир подождет. Так и закончился мой первый день в Варшаве.
Глава 2. Риал эстейт по-Варшавски
Польское радио проводило конкурс на лучшее продолжение короткого юмористического рассказа.
Рассказ начинался так: "Маленькая пчелка залетела под платье пани Ягужинской…"
В этом конкурсе победил школьник из Кракова, который прислал продолжение: "… и укусила за руку пана Ципульского".
Новый день не задался с самой ночи. Встал в раздражении: эти звонки — не желает ли ясновельможный пан приятно провести время, выбесили конкретно. В конце концов, выдернул телефон из розетки и пообещал себе отоварить императорским гневом любого, если начнут стучаться в дверь. К счастью для местных путан и других обитателей отеля, никто не рискнул.
Потом эксперименты с вливанием энергии в стеклянную бижутерию от Воровски закончились грандиозным бабахом: я взял самый крупный кулон и стал закачивать в него ману из своего источника. Стекляшка ярко засветилась и рванула тысячей осколков, изрешетив кресло и лампу на журнальном столике. Хорошо, что я до этого надел свой перстень-оберег, он-то и не дал осколкам разлететься, заперев их в углу номера. На шум вломилась горничная, убиравшаяся неподалеку. Пришлось делать испуганный вид и жаловаться на рванувшую лампочку. Пани, у вас в отеле небезопасно. На какую сумму застрахованы постояльцы, если вдруг чего?
Ушла озадаченная, а я понял, что надо искать нормальное промышленное помещение и обычную жилую квартиру. Второй взрыв лампы в Мариотте мне не простят, и следующая ночь не обойдется без жертв среди сутенеров и местных бабочек, потому что достали.
Стал искать помещения со смартфона, но вскоре плюнул — все сдается только через агентства нерушимости. Недолго думая, разослал запросы на русском языке в несколько идущих первыми по списку бюро. Ну а хули? Я клиент, плачу деньги. И мне нужен риэлтор, с которым буду говорить на одном языке, а не пытаться понять, что они там пшепрошамают.
Ну вот, появилось время поболтать с Россией. Кристине с батей решил пока не звонить — похвастаться успехами пока не получается. Набрал Ксюху со своего нового телефона:
— Смирнова, привет! Как жизнь?
— Ярик?!?
— Что, не узнала? Богатым буду!
— Сволочь ты, Ярик! Пропал, а я ведь волнуюсь! Хоть бы позвонил!!!
— Ксюша, ой, вот только не надо мене делать стыдно, а тебе делать беспокойный вид!
— Ярик, ты стал косить под польского еврея? Так я тебе скажу, что наличие польского номера не сделает тебя сыном Израиля. Ты себя давно в зеркало видел?
— Смирнова, ссылаться на мою внешность — это подло. Мне и так тяжело живется!