Вдруг правый бок взрывается болью, меня швыряет вперед на землю. Из горла вырвался только хрип. Сука, что ж так-больно-то? И как он так быстро до меня добрался? Он же был далеко! Переворачиваюсь на бок и вижу, что из меня торчит окровавленная сосулька. Как так? Откуда лед, когда зимы еще нет? Перевожу взгляд, вижу шагах в десяти идущего не спеша ко мне гопника. В окутанных синеватой дымкой руках у него еще по длинной сосульке. Почти не целясь, он небрежно бросает одну сосульку в мою сторону, и меня опять швыряет на землю — ледышка попала прямо в грудь и пробила меня насквозь. Ну что за невезучий день у этого тела?! Сначала повеситься нормально не смогло, а теперь вляпывается во всякое дерьмо! Это ж надо было такому случиться, чтобы в новом мире сразу на мага попасть!
— Тебя как, сразу замочить, или хочешь сначала помучиться? — с гадкой ухмылочкой спросил подошедший гопник, поигрывая сосулькой в руке. Хотя, какой это гопник? Это какой-то гребаный магический йети. Классические гопники трясут мелочь, а не кидаются сосульками.
— Желательно, сначала помучаться, — с трудом прохрипел я.
— Как скажешь, — ответил он и, размахнувшись, пригвоздил меня к земле. Тело пронзило болью, и сознание улетело в спасительное беспамятство.
Глава 3. Клиника.
Медсестра везет по коридору каталку с больным.
— Сестра, может все-таки в реанимацию?
— Доктор сказал в морг, значит в морг.
— Какой красивенький кобелек, — сказал рядом молодой женский голос, и это было первое, что я услышал, придя в себя. Я лежал с закрытыми глазами, рядом пищало какое-то оборудование, в воздухе витал запах лекарств.
— Да, симпатичный мальчик, — со вздохом ответил другой женский голос, с нотками, присущими женщинам постарше. — Жалко будет, если не выживет.
— Вроде, должен выжить. Только не понятно, сможет ли восстановиться. Слишком сильно пострадал, может остаться на всю жизнь калекой. Жаль будет, совсем молодой.
— Тебе и вдруг жалко? Ленка, сколько через тебя их уже прошло? — насмешливо спросил голос постарше.
— Это неважно. Ты же знаешь. Мне это надо для дела.
— Для дела или для тела? Пошли уже к другому пациенту, деловая, — голоса начали отдаляться, затем хлопнула дверь, и я остался в тишине.
Открыл глаза и осмотрелся. Я находился в светлой больничной палате с большим окном. На улице стоял пасмурный день, от чего понять, сколько же сейчас времени сходу не получилось. Мое тело лежало под белой простыней, в руку вставлена капельница. Я сжал-разжал кулаки, с руками все нормально. Попробовал пошевелить ногами, но безрезультатно — я не чувствовал ног! Они даже не шелохнулись. На меня начала накатывать паника. Это что получается, я теперь буду прикован всю жизнь к койке?!? Нет, не хочу! Это что за херня? Обещали развлечения, а сделали калекой?
Мой пульс подскочил, аппарат сбоку от меня тревожно заверещал. Через полминуты в палату заскочила полноватая женщина в белом халате и в сбившейся на бок медицинской шапочке. Глянула мельком на меня, подошла к аппарату, с которого считала одной ей понятные данные и отключила музыкальное сопровождение.
— Ну, что, очнулся? — спросила женщина знакомым голосом. Я ее узнал — это она только что была со своей молодой коллегой у меня в палате.
— Как-то не до конца, ног не чувствую. Что со мной, где я? — припустил я в голос слезливые нотки.
Расчет оказался верным, в женщине проснулся материнский инстинкт. Она погладила меня по голове и успокаивающе сказала: — ты в больнице, в безопасности, не переживай. Состояние тяжелое, но стабильное. Ты обязательно выздоровеешь.
— Почему я не чувствую своих ног?
— Тебе врач все объяснит на вечернем обходе, потерпи, уже недолго осталось.
— А вы, разве, не врач?
— Нет, я медсестра. Меня Татьяна зовут. Вот здесь на кушетке под рукой кнопка есть. Если чего захочется, звони, приду я или другая медсестра.