— Да.
— Ужасно, что так вышло с рукописями. Может быть, нам все же удастся их отыскать... не мог же он их проглотить! Но, боюсь, он изорвал их в клочья.
— Ничего страшного. Дома у меня остались копии.
— А ваши вопросы! Эмили, вы держались просто восхитительно. И вы в самом деле записали мои ответы?
— Слово в слово. И к тому же намеревалась опубликовать их именно в таком виде. Мистер Тауэрз дал мне список вопросов для вас, но я, разумеется, не собиралась задавать их вот так — «в лоб», один за другим. Я надеялась, что сумею искусно вплести их в наш разговор. Но вот к нам идет миссис Ройал.
Миссис Ройал вошла в гостиную с улыбкой. Однако выражение ее лица мгновенно изменилось, как только она увидела сломанную бегонию. Мисс Ройал поспешно заговорила.
— Тетечка, дорогая, только не плачь и не падай в обморок... во всяком случае до тех пор, пока не ответишь на вопрос: кому из соседей принадлежит кудрявый, белый, крайне невоспитанный, дьявольски проказливый пес?
— Лили Бейтс, — в отчаянии простонала миссис Ройал. — Ох, она опять выпустила со своего двора это существо? Я измучилась с ним еще до твоего приезда. Он просто большой щенок и не может вести себя как следует. В конце концов я ей сказала, что, если еще раз поймаю его здесь, непременно отравлю. С тех пор она держала его взаперти. Но теперь... ох, моя прелестная бегония!
— На этот раз он вошел в дом вместе с Эмили. Я решила, что это ее собака. Вежливость по отношению к гостье подразумевает и вежливость по отношению к ее собаке... кажется, есть хорошая старая пословица, в которой этот принцип выражен короче? Едва войдя в дверь, он горячо обнял меня, о чем свидетельствует мое любимое платье. Он испачкал твой диван... он сорвал фиалки со шляпы Эмили... он гонялся за твоей кошкой... он опрокинул твою бегонию... он разбил твою вазу... он утащил нашу курицу — о да, стони, тетя Анджела, стони, он сделал это!... однако я, непоколебимо спокойная и вежливая, не выразила никакого протеста. Торжественно заявляю, что мое поведение было достойно самого́ Молодого Месяца... не так ли, Эмили?
— Я знаю, ты так разозлилась, что была не в состоянии говорить, — сказала миссис Ройал, с грустью расправляя листы погубленной бегонии.
Мисс Ройал украдкой лукаво взглянула на Эмили.
— Как видите, тетю Анджелу мне не провести. Она знает меня слишком хорошо. Я готова признать, что не была той очаровательной особой, какой бываю в другое время. Но, тетечка, дорогая, я куплю тебе новую вазу и новую бегонию... только подумай, сколько удовольствия ты получишь, пока будешь ее выращивать. Надежды всегда гораздо интереснее, чем их осуществление.
— Я еще разберусь с Лили Бейтс!— заявила миссис Ройал, выходя из комнаты и направляясь в чулан за шваброй.
— Ну, дорогая, давайте поболтаем, — сказала мисс Ройал, уютно устраиваясь рядом с Эмили.
Теперь это была та самая мисс Ройал, которая написала чудесное, дружеское письмо. Разговаривать с ней оказалось совсем не трудно. Они весело провели вдвоем целый час, а под конец беседы мисс Ройал сделала предложение, от которого у Эмили захватило дух.
— Эмили, я хочу, чтобы в июле вы поехали вместе со мной в Нью-Йорк. В штате журнала «Дамское счастье» есть вакансия... ничего особенного, конечно. Вы будете кем-то вроде общей помощницы, которой поручают всю случайную работу... но зато у вас появится шанс сделать себе имя. И вы будете в центре событий. Писать вы умеете... я поняла это, когда читала «Женщину, которая отшлепала короля». Я знакома с редактором «Утеса» и навела справки о том, кто вы и где живете. Именно для этого я и приехала сюда нынешней весной: я хотела забрать вас к себе. Вы не должны зря терять здесь годы жизни... это было бы преступлением. О, я, разумеется, знаю, что Молодой Месяц — прелестный старый уголок, где все полно поэзии и романтики... лучшее место, в каком только может провести детские годы будущая писательница. Но вы должны получить возможность свободно расти, развиваться и быть собой. Вам необходим такой стимул к духовному росту, как общение с выдающимися умами... развитие, какое может дать только жизнь в большом городе. Поедемте со мной. Если вы поедете, обещаю вам, что через десять лет имя Эмили Берд Старр будет немало значить для всех американских журналов.
Эмили сидела в полном замешательстве, слишком смущенная и изумленная, чтобы сохранить способность думать связно. О таком она никогда даже не мечтала. Казалось, мисс Ройал неожиданно вложила ей в руку ключ, открывающий дверь в мир всех ее надежд, грез и фантазий. За этой дверью были успехи, слава, все, на что она когда-либо смела надеяться. И все же... все же... что это за робкое, странное раздражение шевельнулось в глубине души, несмотря на все эти восхитительные ощущения? Была ли это обида на мисс Ройал, столь уверенную в том, что Эмили, если только она не поедет в Нью-Йорк, суждено вечно прозябать в безвестности? Не перевернулись ли в гробах давно почившие Марри, услышав, что кто-то из их потомков не способен преуспеть без чужой помощи и «протекции»? Или тон мисс Ройал был чуточку снисходительным? Чем бы ни было вызвано это раздражение, оно удержало Эмили от того, чтобы, фигурально выражаясь, броситься к ногам мисс Ройал.
— О, мисс Ройал, это было бы чудесно, — неуверенно начала она. — Я очень хотела бы поехать... но боюсь, тетя Элизабет никогда на это не согласится. Она скажет, что я слишком молода.
— Сколько вам лет?
— Семнадцать.
— Я уехала отсюда в восемнадцать. Я не знала ни души в Нью-Йорке... и денег у меня с собой было всего на три месяца. Я была неопытной, неловкой, слишком юной... однако я добилась успеха. Вы же будете жить со мной. Я присмотрю за вами не хуже самой тети Элизабет. Скажите ей, что я буду беречь вас как зеницу ока. В Нью-Йорке у меня прелестная, уютная маленькая квартирка, где мы будем счастливы как королевы вместе с моим обожаемым и достойным обожания Чу-Чином. Вы полюбите Чу-Чина, Эмили.
— Думаю, я предпочла бы кошку, — возразила Эмили твердо.
— Кошки! О, нет, мы не сможем держать в квартире кошку. Кошки недостаточно послушны. Вы должны принести своих кошек на алтарь искусства. Я уверена, вам понравится жить со мной. Душенька, я очень добрая и любезная, когда у меня соответствующее настроение... а оно у меня обычно именно такое... и я никогда не выхожу из себя. Иногда мне, правда, случается сделаться холодной и надменной, но, как я уже говорила, оттепель наступает быстро. Несчастья других людей я выношу с полным самообладанием и никогда не говорю знакомым девушкам, что у них насморк или что они выглядит усталыми. О, из меня получится восхитительная соседка по квартире.
— Не сомневаюсь, — сказала Эмили с улыбкой.
— Я еще никогда не видела молоденькой девушки, с которой мне захотелось бы жить вместе, — сказала мисс Ройал. — Вы, Эмили, словно светитесь изнутри. Вы озаряете ярким сиянием тусклые места жизни и раскрашиваете буйными красками ее серость. Ну, пожалуйста, решитесь и поедем со мной.
— Уговорить надо не меня, а тетю Элизабет, — печально возразила Эмили. — Вот если она даст разрешение, я...
Эмили неожиданно умолкла.
— ...поеду!— весело подсказала мисс Ройал. — Тетя Элизабет согласится. Я сама поговорю с ней. Для этого я поеду с вами в Молодой Месяц в следующую пятницу. Вы должны получить возможность попытать счастья.
— Мне никогда не отблагодарить вас, мисс Ройал, за вашу доброту, так что не буду и пытаться. Но теперь мне пора домой. Я все это обдумаю... сейчас я все еще слишком ошеломлена, чтобы хоть что-то обдумать. Вы не представляете, что значит для меня ваше предложение.
— Думаю, что понимаю, — мягко улыбнулась мисс Ройал. — Когда-то я сама была юной девушкой, жила в Шрузбури и страдала оттого, что у меня не было той самой возможности попытать счастья.
— Но вы своими силами добились этой возможности... и одержали победу, — задумчиво произнесла Эмили.