– Поняла, – сама себе ответила я и нахмурилась.
Скрежета не было. Но кожу вдруг натянуло так, будто что-то мешало привычной мимике, и я поспешно коснулась брови, сама себе не веря.
Кончик пальца оцарапало чешуйкой, и мне стоило немалых усилий не завопить от радости и не начать звать Лихо, чтобы он своими глазами увидел золото на моем лице.
– Мне нужно подумать, – сказала я так сдержанно, что мне самой показалось, будто половина слов застряла у меня в горле. – Пока ты можешь расположиться в комнатах прислуги и отдохнуть с дороги. Тарр Рэдри покажет тебе дорогу. Лихо!
Мейтнерия растерянно моргнула, а вот Лихо, конечно же, немедленно распахнул дверь, даже не пытаясь сделать вид, будто не подслушивал.
– Прошу следовать за мной, тарра Иттирия, – сказал он, коснувшись двумя пальцами лба, как следовало сделать при знакомстве, бросил на меня взгляд – острее скорпионьего жала – и улыбнулся.
Для человека, которого вот-вот заменят, он казался слишком довольным, и я вопросительно выгнула бровь – но он уже прикрывал дверь за Мейтнерией и ничего не сказал, а потом я и сама поняла.
«Я никогда не спала с королем».
Лихо все слышал.
Я смяла подушку в руках и зажмурилась. Все только-только начало налаживаться! Ко мне возвращалась магия, Ярин наконец совладала с моими волосами и теперь могла сделать меня неотличимой от местных модниц, Лихо выполнял обязанности помощника со всем тщанием, будто надеялся, что меня впечатлит его прилежание и я отменю приказ короля. Сейчас, когда Мейтнерия добралась до консульства, можно было отправиться в Эневер, передать княгине предложение Его Величества и забыть обо всем, как о страшном сне. Конечно, мне нужно было сболтнуть что-нибудь этакое, что не касалось никого, кроме меня и Аурелиса, тысячу ракшасов в мою луженую глотку!
– Ярин! – рявкнула я.
Камеристка заглянула в комнату после небольшой паузы – не то выждала, чтобы не попасться, не то и правда не подслушивала.
– Собирай вещи, – велела я ей, – только тихо. Слуги атисса Вария не должны знать, что мы готовимся отправиться в путь. Передай Лиху, чтобы к следующей ночи он вспомнил навыки обращения с лошадьми.
Лана Фосс неглубоко поклонилась.
– А тарра Мейтнерия? Она отправится с нами?
Я скрипнула зубами.
– Да. Но ей о приготовлениях знать не нужно.
Я погасила все огоньки в комнате, кроме одного. Ярко-синий светлячок в медной лампе загорелся ярче, заполняя холодными бликами закрытое окно. Разбросанные бумаги казались гладью горного озера – равнодушной и ледяной. Я положила чистый лист поверх них, забралась в кресло и долго сидела, невидяще глядя перед собой. К этому моменту Аурелис уже должен был получить отчет от Улы, сопоставить, чью поездку оплатил и, наверное, даже успокоиться – во всяком случае, я не получала от него писем уже несколько дней. Либо он вычеркнул непокорную женщину из ближнего круга и переживать было уже не о чем, либо он, как обычно, просто посмеялся и доверился мне. Сначала я не могла решиться спросить у него напрямую, но теперь, после прибытия Мейтнерии Иттирии в консульство, у меня появился законный повод поинтересоваться, что же задумал мой король. Проблема заключалась в том, что я банально боялась. Мне не понравился бы ни один вариант ответа.
Если он решил избавиться от королевы ради того, чтобы быть со мной, я не смогу смотреть в глаза его дочери и знать, что позволила ему убить ее мать. Если он никогда и не думал ни о чем подобном… наверное, мне все же пора двигаться дальше, потому что Аурелис никогда не будет моим.
Только вот однажды я уже пыталась «двигаться дальше». Это не только не сработало, но и отбросило атисса Гроумвелла на одну ступень вниз в иерархии королевских эмиссаров. Прежде чем двигаться дальше, нужно было, чтобы к этому был готов сам Аурелис – а я откровенно трусила разговаривать с ним сейчас.
Но все же взяла авторучку и быстро, чтобы не успеть передумать, нацарапала: «Скажи мне, что это неправда».
Вспышка огня над подносом для тайной переписки была такой яркой, что какое-то время я и правда не видела ничего; когда зрение начало возвращаться, полыхнуло второй раз – Аурелис, как обычно, работал допоздна и почту проверял сразу же. Я схватила ответ, сама не осознавая, что больше не обжигаюсь магическим пламенем, но долго переводила дыхание, прежде чем развернуть записку. Меня трясло так, как не трясло ни после покушения, ни после памятного знакомства с тарром Хидраром, ни даже после того, как я поняла, чем может обернуться для Лиха вмешательство в хайджанавару.