— Ты готов?
— Да, — четко, но шепотом ответил Рик.
Когда они плотной группой вышли к центру зала, перед ними оказалось огромное, то ли низкое кресло, то ли просто помост со спинкой. Рик даже не успел сообразить, как оно сюда попало. Это кресло, видимо, являлось местным троном, на котором находился серый энайд, напоминавший кусок оборвавшейся скалы. При этом, через жесткие и угловатые формы, просматривалось сходство с человеческой фигурой, облаченной в балахон до пят. В верхней части имелась голова, сидящая непосредственно на покатых плечах без следов шеи, с лицом, выделяющимся на общем фоне светлым пятном. На каменном, неподвижном лице, что больше походило на маску, из-под нависших грубых бровей ярким пятном светились глаза. Мощные боковые отростки, как и положено рукам, имели сгиб посередине и нижней частью покоились на поверхности, очевидно, являвшейся согнутыми коленями, что указывало на то, что обладатель рук и коленей сидел. Руки заканчивались подобием кистей, переплетающихся пальцами такой формы, что невозможно было понять — сколько их. То ли трещины, то ли узоры по всей фигуре придавали энайду, в целом, образ богатого облачения, несмотря на общий серый цвет. Так как в зале больше никого не было, Рику не сложно было догадаться, что перед ними Старейшина.
— Приветствуем вас, о старейший энайд, — проговорил Джо и встал на одно колено перед троном.
В ответ Старейшина произвел еле заметное движение одним из пальцев.
— Старейшина приветствует вас! — сказал Крип своим завораживающим голосом. Он говорил по-прежнему очень четко, но значительно быстрее, как будто синхронно переводил чужую речь. — Можете подняться.
Джо встал.
— Нам известна проблема, что произошла с одним из наших энайдов и с вашим человеком, — проговорил Крип, — однако Старейшина хотел бы уточнить.
Сердце Рика, казалось, сейчас выпрыгнет из груди.
— По-че-му вы хо-ти-те спас-ти ли-шь од-но-го Эээ-най-да? — растянуто и очень низко проговорил местный Старец, чуть раздвигая губы.
Рик не понял вопрос, но уточнять не стал, ждал пока за него ответят его спутники. Но они не торопились. Переглянувшись между собой Джо и Лан посмотрели на Рика.
— Но у нее же только один энайд? — прошептал Рик наклонившемуся Лану.
— Всё верно, у каждого человека лишь один энайд, однако Старейшина имеет в виду второго человека, самого близкого по крови.
Все замерли, как в легком ступоре. Джо вышел вперед и снова встал на колено.
— О, великий старейшина, к чему вопрос такой? — как можно деликатнее произнес Джо.
Секунды молчания тянулись и казались часами. Рик пытался отогнать мысли о сестре, о том, что она сейчас умирает, а этот проклятый старик тянет драгоценное время.
— Хммм, — протянул старец, — ве-рю хра-ни-тель, чтоо не ве-да-ешь, оо чеем речь ии-дёт…
— Старец хочет уточнить у мальчишки, почему он не хочет помочь своему брату? — уточнил скороговоркой Крип.
Все молча уставились на Рика.
Рик растерялся от такого вопроса старейшины. То ли голос его был настолько суровый, то ли вид внушал страх и панику, в любом случае, Рик не мог проронить ни слова, мысли путались, ноги дрожали, он старался ответить, но, по факту, просто мямлил что-то себе под нос.
— Позволь мне, о великий Старец, поговорить с мальчишкой? — пришел на помощь Лан.
Старейшина лишь слегка кивнул и закрыл глаза, лицо его потухло, став одинакового цвета с остальным телом. Казалось, что он моментально уснул, сочтя разговор скучным. По всему залу разнеслось то ли сладкое сопение, то ли приглушенное скрипение.
Компания отошла к стене. Лан легким прикосновением усадил Рика на скамью и присел рядом.
— Всё в порядке, — успокаивал он товарища.
— Мальчишка явно перенервничал, — говорил, будто сама себе, Джо, шагая из стороны в сторону. Было понятно, что он переживал не меньше.
Рик поднял глаза на энайда.
— Мой брат, — начал было он, но не смог подобрать слова.
Воцарилось молчание. Лан понимающе дал Рику собраться с мыслями, пока Джо продолжал нервно ходить из стороны в сторону.
В зале царило умиротворение. Со стороны трона не было слышно ни звука. Старейшина, как это происходило обычно, когда разговор не казался ему ему информативным, чтобы не терять своё время, погрузился глубоко в себя. Это был своеобразный транс, в котором старейший энайд мог решать вопросы Энасферы, не сходя со своего места.