— Лан, тебе пока нельзя вставать, хотя бы ближайшие часы после операции, — говоришь ты мне серьёзно.
— Я не хочу здесь находиться! — я стараюсь сказать это уверенно, но подозреваю, что ты видишь мою беспомощность.
— Лан, пожалуйста, успокойся. Отчаяние тебе вряд-ли поможет. Ты должен отдохнуть после операции несколько дней, — твой голос спокоен, словно ты не заметила, что я сейчас устроил вокруг своей палаты. Хотя ломалось всё с грохотом, и не заметить это мог лишь глухой.
— Лисёнок, ты считаешь, что я буду заперт на Астре-2 в течение нескольких дней? — возмущенно спрашиваю я у тебя.
— Скорее месяцы, — Иссин деланно зевает, когда он отвечает вместо Ольги, — А может, и годы. Из-за лихорадки Леднёва. Я предупреждал тебя: не подключай к патрулированию своих друзей из Древних. Последствия от их вмешательства всегда непредсказуемы. Если ты посчитал, что все проблемы, которые ты накликал, уже решены, то ты ошибаешься. Лихорадка Леднёва требует длительного лечения.
— Если Михайлов думает, что у него получится удерживать меня на Астре-2 против моей воли или заставить меня здесь лечиться… пусть лучше сразу забудет об этом. Я сбегу как только сумею, — я хочу, чтобы и Иссин, и Ольга это понимали и не ждали, что я останусь на Астре-2.
— Михайлов не имеет к тебе никакого отношения. Твой врач с сегодняшнего вечера Ольга, — с деланным равнодушием отвечает мне Иссин.
— Иссин! Я мог бы ругаться с Михайловым. Но я не могу ругаться с Ольгой! — отвечаю я Иссину телепатически.
— Это Сэм предложил, а не я. Это его идея, — быстро уточняет Иссин. Похоже, моя реакция на известие, что за меня отвечает Ольга, поставила его в тупик.
— Так это была идея Сэма? Напомни мне сказать ему ”Спасибо” при встрече, — зло отвечаю я Иссину.
— Знаешь, Ольга, а это серьёзная проблема. Ты не можешь заставить Лана остаться на Астре-2, да и лечить его здесь не выйдет — он вам всю станцию разнесёт в пыль. Причём отвечаешь за него ты. Однако Лан зависит от твоего мнения и мнения твоих подчинённых, если он хочет продолжать летать. И если вы вдвоём не решите эту проблему, вполне возможно, Михайлов снова перехватит инициативу.
— Иссин! Я не могу ругаться с Ольгой, но я не собираюсь оставаться на Астре-2, — отвечаю я ему беспомощно.
— А ведь ты испуган, — иронично отмечает Иссин.
— Иссин! — возмущённо прерываю я его.
— Ну что? Разве я не предупреждал тебя, что у тебя будут проблемы? А кроме этого, Астре-2 есть альтернатива — рессатский реабилитационный центр, — отвечает Иссин сварливо.
— А какая разница между РРЦ и Астрой-2? — саркастически спрашиваю я у него.
— РРЦ — на Рессате, — отвечает Иссин. Мой сарказм он оставляет без внимания.
— Спасибо, Иссин, ты как обычно очень точен в своих суждениях. Других отличий видимо нет. Ты серьёзно считаешь, что у Ольги есть власть, сравнимая с властью Михайлова? — спрашиваю я раздражённо у этого зеленого зануды.
— Ты видимо не очень себе представляешь иерархический статус твоей девчонки? Она — шеф РРЦ, не просто медиколог, а шеф реабилитационного центра. Её статус почти равен статусу главного медиколога любой из медицинских станций, — с ехидной усмешкой поясняет Иссин.
— Да, я заметил, что последний год она перестала с нами летать. Я хотел, чтобы мы проводили больше времени вместе. Но не таким же способом! Я думал, что Ольга снова будет летать со мною. И не хочу вместо полетов провести у Ольги на работе несколько недель! — телепатически отвечаю я Иссину.
— Лан, ты помнишь, что я помогаю Ольге с её бухгалтерией и экономичкскими вопросами? — спрашивает Иссин осторожно.
— Ну… помню. А почему ты меня об этом спрашиваешь? — почему Иссин смотрит на меня так серьёзно? Почему моё крылатое зелёное чудовище пытается создать у меня убеждение, что в этот раз он не на моей стороне?
— Потому, что я видел пациентов РРЦ и у меня доступ к их медицинским картам. Это — секретная информация, и я не имею права рассказывать тебе всё, что я прочёл в чужих медицинских картах, но я могу предвидеть динамику твоих дальнейших отношений с медиуинским персоналом РРЦ. Просто потому, что я очень хорошо знаю тебя. И потому, что я читаю всё, что пишут в медицинских картах медикологи и врачи РРЦ. И считаю, что должен объяснить тебе, что правила игры изменились. Раньше я тебе помогал сбегать из больниц. Сейчас — не буду! В этот раз тебе сбегать нельзя. И лечение займёт больше времени, чем несколко дней или даже недель, — тихо отвечает Иссин.
— Иссин! — я чувствую, как меня охватывает паника. Иссин меня раньше никогда так не отчитывал, наоборот, поддерживал мой «модус операнди» на счёт больниц.
— Ну что ещё? Я знаю, что это займет больше времени, а Ольга не осмеливается сказать тебе об этом, но кто-то же должен рассказать. Тебе прийдется пойти на компромисс, — терпеливо объясняет он мне.
— Иссин, если ты думаешь, что я останусь на Астре-2 … забудь об этом. Я не останусь здесь, — отвечаю я зелёному дракончику.
Я оставляю при себе комментарий, основанный на любимой русской поговорке Сэма о выборе между чумой и холерой. Что это такое, я все равно не знаю. Наверное, что-то очень отвратительное. Он так говорит только тогда, когда выбор хуже некуда.
— Лан, ты не обязан оставаться на Астре-2. Фактически, большинство пациентов с лихорадкой Леднева всё равно через некоторое время с Астры-2 переводят к нам, в рессаттский реабилитационный центр, говорит Ольга терпеливо.
Ты что, пытаешься доказать мне, что у меня действительно есть выбор? Ну так это напрасно…
Я пытаюсь встретиться с Ольгой взглядом и спрашиваю умоляюще: ” Я буду летать опять?” Я надеюсь только, что мой голос не выдает того отчаяния и безысходности, которые я испытываю.
— Я не знаю, — отвечает Ольга тихо и неуверенно.
— Ты — шеф РРЦ. Просто помни, что сказать ”я не знаю” в некоторых случаях может восприниматься собеседником как чёткий ответ «Нет», — Иссин всегда любит показывать, что более интеллигентен и образован, чем люди.
— Иссин! Иногда ты бываешь совершенно невыносим! Мне нужна твоя помощь, а не постоянные придирки. Могу я отменить решение Михайлова? — Ольга тоже начинает злиться на Иссина.
— К сожалению, ты пока не можешь отменить решения, которые принял другой медиколог, но можешь изменить собственные, — Иссин взлетает к потолку а затем садится к Ольге на плечо.
— И кроме этого, Михайлов всё ещё выше тебя по иерархической лестнице. Он тоже может, как и ты, отменить своё решение. Однако, я сильно сомневаюсь, что он это сделает. Так что выход должен быть иным. В каждом своде правил всегда есть исключения, знаете-ли. Жаль, что никто из вас двоих его не знает.
— Иссин! Ты лучший, самый замечательный и знаешь во много раз больше нас, но пожалуйста, ты можешь рассказать нам об этом чуть подробнее? — терпеливо спрашиваю я у этого зелёного чудовища.
— Лан, я же объясняю! Все, кто пишут законы и правила, почти всегда оставляют исключения. Просто предосторожность на тот случай, если им когда-нибудь самим прийдется воспользоваться своей предусмотрительностью. Только об исключениях не все знают. Так что в твоём случае — это исключение десяти подписей, — поясняет Иссин с гордостью в голосе, как будто он уже решил проблему, а мы просто невнимательно его слушаем.
— И что это значит? — спрашивает Ольга недоумённо.
— Если десять или ещё больше врачей и медикологов подпишут разрешение на полеты для Лана, то он получит ограниченный допуск к полётам. Но это не гарантирует, что он физически сумеет продолжать летать, как раньше, — серьёзно отвечает Иссин. Хотя мне кажется, что это зеленое чудовище опять ёрничает.
— Спасибо, Иссин. Ты как всегда стараешься меня поддержать! — устало отвечаю я ему.