А ведь у каждого есть своих 7 или 8 литров вышеупомянутой жидкости, и нет никакого смысла поддерживать этой толикой единокровных пьяниц, бездельников и неумех.
Как выразился византийский богослов VII века Иоанн Дамаскин, «тот, кто смешивает жемчуг с оловом, больше бесчестит себя, чем жемчуг».
«Мне Маркса жаль:
его наследство свалилось в русскую купель:
здесь цель оправдывала средства,
и средства обосрали цель».
Игорь Губерман
В полной мере это может касаться и такого социального института, как брак, когда нормальная цель совместного созидания подменяется сексуальным влечением, которое, естественно, проходит, а без цементирующей цели этот союз так же естественно распадается. «Самая существенная разница между свадьбой и похоронами та, — писал Аркадий Аверченко, — что на похоронах плачут немедленно, а после свадьбы только через год. Впрочем, иногда плачут и на второй день».
А представьте себе выбитые на фронтоне Дворца бракосочетаний слова русского писателя Княжнина «Брак — это панихида по любви»!
Любовь, где банальнейшее вожделение прячется под кринолином возвышенного и умонепостигаемого духовного порыва…
Чтобы иметь представление о любом явлении, его нужно обнажить, и только шокирующая нагота сможет в той или иной мере претендовать на звание истины.
Эта книга — не сборник афоризмов, курьезов, анекдотов и абстрактных размышлений известных или малоизвестных широкому читателю людей. Я предпринял попытку соткать гобелен — цельную картину окружающего нас мира из нитей различных мыслей — красных, черных, голубых, зеленых — всех цветов спектра бытия. И если сочетание некоторых красок покажется кому-то шокирующим, что ж, все-таки обнаженная истина лучше, чем задрапированная в роскошные шелка ложь.
Будем же надеяться на то, что если элементарная логика окажется бессильной раскрыть очевидное, это сделает благотворный шок.
Автор
А
Адюльтер
(от лат.adulterare — обесчещивать) — супружеская неверность, измена.
С традиционной точки зрения, адюльтер — тяжкое преступление против норм общественной морали:
Прелюбодеяние и разрушение чужой семьи есть осквернение чести, а измену собственной жене следует в общем и целом дополнительно классифицировать как вероломство. Измена жены обязывает супруга во имя защиты чести своего дома призвать обидчика к ответу.
Адольф Гитлер. Из застольных бесед
Нетрадиционная точка зрения:
Адюльтер, который люди рассматривают как преступление и наказывают, лишая нас жизни, является лишь распиской права на природу.
Донасьен-Альфонс Франсуа де Сад
Итак, с одной стороны — преступление, с другой — реализация естественного права.
По первой оценке, это деяние безусловно безобразно, как всякое злодеяние, по второй — оно естественно, а как утверждали древние.
Что естественно, то не безобразно.
Взаимное влечение мужчины и женщины едва ли кто-то осмелится назвать безобразным, следовательно, безобразие заключается не в самом влечении, а в брачном статусе его субъектов (или одного из них).
Именно он, статус, делает порочным непорочное и безобразным — естественное.
Как заметил в свое время нетрадиционный маркиз де Сад,
Связывать женщину абсурдными узами брака — значит оскорблять ее природное предназначение.
И мужское природное предназначение — в той же мере.
Мужчина создан для войны, а женщина — для отдохновения воина; все остальное есть глупость.
Фридрих Ницше
Но у господствующей морали свои понятия о природном предназначении людей, которых она согнала на унылый плац общественного бытия, окруженный колючей проволокой условностей.
Называя адюльтер преступлением, мораль опирается на известную библейскую заповедь, требуя неукоснительного ее соблюдения, в то же самое время находя десятки оправданий для легального нарушения остальных заповедей.
«Не желай жены ближнего своего…» находится в едином контексте с «не желай дома ближнего своего… ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его…» При этом отнюдь не считается предосудительным погостить в доме ближнего или попросить на время его осла для перевозки тяжестей, а вот жена ближнего — табу.
Собственно, желать ее никому не возбраняется, как не возбраняется и жене желать постороннего мужчину. Неформальный контакт на умозрительном, духовном уровне (читай: человеческом) воспринимается окружающими не более чем как блажь, вздорная прихоть, а потому не вызывает, как правило, решительного противодействия.