Помимо этого, я внимательно следил за развитием танатологии – молодой дисциплины, изучающей околосмертные переживания и психологические и духовные аспекты смерти и умирания. В конце 60-х – начале 70-х годов я принял участие в крупном исследовательском проекте по изучению эффекта психоделической терапии на пациентов, умирающих от рака (Гроф, 2006). Мне также посчастливилось иметь личное знакомство с некоторыми из великих экстрасенсов и парапсихологов современности – пионеров лабораторных исследований сознания – и терапевтов, разработавших и практиковавших действенные формы переживательной терапии, вызывающей холотропные состояния сознания. Некоторые из моих клиентов и учеников имели встречи с НЛО и переживали феномен похищения инопланетянами, так что я пристально следил за работой Джона Мака, гарвардского психоаналитика и моего дорогого друга, который проводил масштабное, противоречивое и широко освещавшееся исследование синдрома похищения инопланетянами.
Мое первое знакомство с холотропными состояниями было весьма непростым и провокационным, как в интеллектуальном, так и в эмоциональном плане. В ранние годы моих лабораторных и клинических психоделических исследований я подвергался ежедневной бомбардировке переживаниями и наблюдениями, к которым мое медицинское и психиатрическое образование никак меня не подготовило. По сути дела, я переживал и наблюдал то, что считалось невозможным с научной точки зрения, которую я приобрел во время учебы. И тем не менее эти якобы невозможные события происходили все время. Я описывал эти «аномальные явления» в своих статьях и книгах (Grof, 2000, 2006).
Мне понадобились годы ежедневного участия в сессиях с моими пациентами и десятки личных сессий, прежде чем я наконец смог преодолеть остатки благоговения и почтения, которое обычно испытывают студенты-медики и новоиспеченные психиатры к своим университетским профессорам и прочим научным светилам. Однако натиск революционных данных был неумолим. В результате я пришел к твердому убеждению, что горделиво возвышающееся строение традиционной психиатрии, с ее механистической и материалистической философией, это лишь колосс на глиняных ногах, стоящий на пути истинного понимания человеческой психики и оказывающий пагубное воздействие на тех, кому поставили диагноз душевнобольных. И я решил посвятить свою жизнь и работу целенаправленным попыткам по изменению господствующей парадигмы.
Холотропные состояния сознания и психиатрия
Психоделические исследования и развитие экспериментальных терапевтических техник во второй половине XX века переместили холотропные состояния сознания из мира знахарей и целителей древних племенных культур в современную психиатрию и психотерапию. Терапевты, открытые для этих новых подходов и воспользовавшиеся ими в своей практике или в самоисследованиях, подобно мне самому, оказались способны подтвердить необыкновенный целительный потенциал холотропных состояний. В них мы обнаружили золотую жилу революционной в своей новизне информации о сознании, человеческой психике и природе реальности. Я описал эти наблюдения, способные сломать существующую парадигму, в ряде книг, опубликованных между 70-ми и концом 90-х годов.
В конце 1990 года мне позвонила Джейн Банкер, мой издатель из издательства Государственного университета Нью-Йорка (SUNY), издавшая несколько моих книг, освещавших различные аспекты моей работы. Она спросила, смогу ли я написать однотомник, в котором будут собраны наблюдения из моих исследований и который послужит введением к моим ранним книгам. Она также поинтересовалась, не смог ли бы я конкретно сосредоточиться на тех переживаниях и наблюдениях в моих исследованиях, которые не поддаются объяснению с точки зрения существующих научных теорий и предполагают необходимость пересмотра наших воззрений с учетом данных революционных открытий. И после некоторых колебаний она добавила еще более вызывающую просьбу: она спросила меня, не мог ли бы я попытаться сделать предположительную модель того, как будут выглядеть психиатрия и психология, если в них интегрировать все эти ломающие существую парадигму наблюдения.