Данный факт находится в резком контрасте с позицией научной психиатрии и физиологии, не признающих психосоматическое воздействие физических травм. Они также глубоко сомневаются в толковании психосоматических расстройств как проявлений психологических проблем и конфликтов на языке тела. Например, боль в плечах обычно трактуется как символ ощущения излишней ответственности, которую пациент берет на себя; боль в желудке и тошнота говорят о том, что человек не может что-то «переварить»; психогенная астма – это своего рода «вопль, обращенный к матери».
Психосоматическое воздействие физической боли и снятие данной травмы можно проиллюстрировать историей Кати, 49-летней медсестры психиатрической клиники, которая принимала участие в тренинге для фасилитаторов холотропного дыхания. Перед тем как попасть на этот курс, Катя страдала от хронической боли в спине и периодических депрессий. В своих дыхательных сессиях ей удалось отследить, что симптомы уходят к травматическому переживанию раннего детства, когда она провела много недель обездвиженная в гипсе – и в результате блок был снят. Вот эта история с Катиных слов:
Когда я интенсивно дышала в начале сессии, то почувствовала, что мое тело заблокировано и онемело в положении лежа на спине. Я изо всех сил пыталась перевернуться на живот, но ничего не получалось. Я ощущала себя беспомощной черепахой, перевернутой на панцирь, которая не может выбраться из своего печального положения. Я начала плакать от того, что не могла изменить положение, т. к. казалось, что от этого зависит моя жизнь. Я заметила, что на животе черепахи было изображение ребенка, нуждающегося в кормлении, и почувствовала некую связь между этим переживанием и моим внутренним ребенком. Я долгое время безутешно рыдала.
Прошло немало времени, что-то изменилось, и я почувствовала, что на панцире черепахи изображен прекрасный пейзаж. Затем мое переживание снова изменилось, и я превратилась в маленького ребенка, который не мог изменить положение и нуждался для этого в посторонней помощи. Спустя некоторое время и приложив колоссальное усилие, мне наконец удалось перевернуться на живот, и я увидела себя посреди прекрасного пейзажа – бегущей по пляжу, ныряющей и плавающей в кристально чистой воде.
Я поняла, что пейзаж, в котором я себя обнаружила, был тот же, что и на панцире черепахи. Я чувствовала свободу и наслаждалась запахом цветов, водопадами и воздухом, благоухающими соснами. Я почувствовала себя старой как Земля и юной как Вечный щенок (игривая отсылка к юнгианскому архетипу Pella Eterna). Я увидела маленький пруд и пошла попить. Я почувствовала глубокое расслабление, и ощущение здоровья и благоденствия наполнило мои тело и ум. Некоторое время спустя я поделилась этим переживанием с матерью, и она рассказала, что, когда мне был годик, мой педиатр решил, что следует наложить мне гипс и зафиксировать ноги в положении врозь из-за неправильного строения тазобедренных суставов. Мне пришлось провести сорок дней без движения.
Следующий пример – из психолитической терапии с ЛСД, которую я проводил в Институте психиатрических исследований в Праге. Название «психолитическая» относится к приему вещества в средних дозах. Милан, архитектор 36 лет, записался на ЛСД-программу с диагнозом психогенной астмы после неудачной традиционной терапии. В серии ЛСД-сессий обнаружился глобальный многоуровневый комплекс воспоминаний в основе этого расстройства. На самом поверхностном уровне данного комплекса было воспоминание о том, как в возрасте семи лет он оказался на грани смерти, когда чуть не утонул. Более глубокий уровень того же комплекса содержал воспоминание о том, как его в возрасте 4–5 лет неоднократно душил брат, который был на 2 года старше.
А еще на более глубоком уровне залегали воспоминания о сильном удушающем коклюше. Эти биографические слои данного комплекса воспоминаний были связаны с эпизодом перинатального кризиса, когда его плечо застряло под материнской лобковой костью. Наиболее глубокий слой этой комплексной системы был трансперсональным, который он связывал с опытом смерти на виселице в прошлой жизни в наказание за участие в восстании против Британского короля в Средние века.
Милан перепроживал все эти переживания в серии ЛСД-сеансов. Здесь присутствовали тревога, сильный кашель, метания по сторонам и интенсивная дрожь. В течение терапии его клиническое состояние колебалось, но существенное снятие симптоматики наступило только после переживания смерти во время прошлой жизни в Англии.