Я сделала тест.
Три бесконечные минуты ожидания.
Появилась одна полоска. Жидкость движется дальше, и… появляется вторая! Едва заметная… Есть? Нет?
– Покажи, – сказал М.
– Две полоски… – я отдала ему тест.
– Второй почти не видно.
– Но она есть! Неважно, слабая она или яркая. Она есть!
Через два дня я сделала еще один тест. Полоска была ярче.
Через неделю гинеколог подтвердил беременность.
Я только начала работать. Я начала высыпаться. Я наконец-то вылезла из пеленок.
Несколько дней меня охватывали страхи. Я вовсе не считала себя суперженщиной, идеальной матерью, которая со всем справляется и во всем хороша, которая всегда всем довольна, а ее жизнь, как на картинке из рекламы. Меня всегда поражали истории знаменитостей о том, как через месяц после родов они возвращаются к работе, через два – восстанавливают фигуру, а потом пишут книгу, что кушать и как заниматься спортом, чтобы снова стать такими же красивыми, как до беременности. Все это не так! Мать двоих детей, у которой нет помощников, кроме отца ее малышей, большую часть времени работающего, которая не спит ночами, измотана, измучена постоянными инфекциям, нагружена десятками обязанностей, не имеет ни сил, ни желания сразу после родов скакать на шпильках и в наглаженном платье при полном параде идти за хлебом и молоком. Ей не хочется делать приседания и наклоны. Когда выдается свободная минутка, в которую не донимают дети, ей хочется полежать, выпить кофе и съесть что-нибудь вкусное, чтобы через несколько минут снова быть готовой к решению детских проблем и предоставлению полного комплекса домашних услуг.
Вот в такой атмосфере потерянной женственности я узнала, что снова стану мамой. Но, несмотря на страхи, я довольно быстро свыклась с этой мыслью. Даже сама себе удивлялась. Тому, что я снова люблю фасолинку.
Мы с М. мечтали о дочке Оленьке со светлыми кудряшками. В своем воображении я уже видела, как они подпрыгивают, когда она бегает по дому. Но когда УЗИ показало, что это мальчик, я не почувствовала разочарования. Я даже подумала, что в глубине души знала это с самого начала.
Адам родился 1 июля 2015 года. К сожалению, планово из роддома мы не вышли. Я подхватила стрептококковую инфекцию, и мне пришлось остаться в одиночной палате. К счастью, медсестры и акушерки помогли сохранить лактацию, поэтому, когда почти через три недели мы вернулись домой, малыш с удовольствием стал пить грудное молоко. Потом мне пришлось сидеть с ним месяц одной. Старшие мальчики заболели ветрянкой, и М. отвез их к бабушке. С одной стороны, я очень скучала по старшим сыновьям, а с другой – так я смогла спокойно прийти в себя после родов: ребенок только ел и спал, ну, и какал, конечно, по несколько раз в день.
Что я знала в то время об эндометриозе? То, что он неизлечим, что он затихает во время беременности, что в таком случае, как мой, сильно мешает жить и что прием гормонов немного облегчает его симптомы. Информация, которую я пыталась найти в Интернете, была схожей и довольно скудной. Во-первых, никто не мог сказать, откуда взялась эта болезнь. Мой организм устроен таким образом, что, пока я кормлю грудью, у меня нет менструаций и нет кист, и каждая проверка показывала, что все в порядке. Проблемы вернулись, когда Адаму был год и месяц. Я закончила его кормить, и цикл вернулся. Месячные снова были ужасно тяжелыми, болезненными и некомфортными. Мало того, что я по ночам вставала к детям, так еще и каждый час мне нужен было идти в туалет. Кошмар!
Я снова начала принимать гормоны. Проблему они не решали, но немного облегчали симптомы. Мне стало получше. После каждой менструации гемоглобин и железо, как обычно, сильно падали, поэтому в дополнение к контрацепции я постоянно принимала препараты железа и держала показатели крови в пределах нормы. Я постоянно чувствовала слабость. Несколько дней после месячных я еле ползала, измученная миллионами домашних дел. И мне становилось все труднее и труднее. Я не справлялась с эмоциями и мучительными месячными: я подавляла раздражение, вызванное переутомлением, сколько могла, – а потом взрывалась, как ядерная бомба, уничтожая все вокруг. Страдали и дети, и мой мужчина.
Между нами проносились эмоциональные бури. Мы очень устали и перестали заботиться друг о друге. Первый год жизни Адама пролетел в бешеном темпе, мы держались уже только на резервах. Мы делали только то, что было совершенно необходимо, и больше ничего. Я не рисовала, не писала. М. не занимался спортом и не играл на гитаре. Каждые три месяца я ходила на осмотр к гинекологу. Я чувствовала себя на пределе сил. М. из-за переутомления постоянно мучили какие-то инфекции.