Наконец решился он нанести удар по недоброжелателям.
Отправившись на очередную охоту с друзьями, встретил он вдали от города отряд наемников, тайно приведенный сюда верными людьми. Сюда же прибыли и те из молодых аристократов, кого он считал друзьями. В охотничьем домике отдал он приказ и распределил между собравшимися роли. Чтобы о его плане не узнали враги, Пигмалеон приказал тут же казнить тех из своей свиты, кого считал шпионами Акербанта. Четыре человека забились с удавками на шеях и вскоре затихли. Двое из них точно шпионили, а остальных правитель приговорил на всякий случай. Может быть, они честно служили и под подозрение попали напрасно, но рисковать царь не мог.
На следующее утро в славном городе Тире произошло немало событий. Незадолго до рассвета две тени перепрыгнули через стену дома почтенного купца Никмада и незаметно проникли в его опочивальню. Когда спустя пару часов слуга вошел разбудить господина, он обнаружил лишь остывающий труп.
Седобродый владелец целой флотилии купеческих кораблей Архальб сел в паланкин, чтобы ехать на рынок, но дорогу ему преградили неизвестные всадники. Возмущенный купец выглянул, чтобы отругать юнцов, смеющих задерживать занятого человека, и тут же тускло сверкнувший метательный нож вошел ему в глаз.
Хранитель городской печати Баал-эзер с утра принимал просителей, ходатавших о различных нуждах. Когда к нему вошли двое незнакомцев, он не удивился. Хотя когда они не остановились почтительно в центре зала, а прямо направились к чиновнику, его посетило какое-то нехорошее предчувствие. Он даже попытался встать с кресла, но бронзовый меч пробил ему грудь, отбросив назад.
Прогуливавшемуся в собственном саду князю Аммурапи на шею упала петля из конского волоса, и нелепо дергая руками и ногами, он взлетел вверх, чтобы остаться висеть под ветвями раскидистого дерева.
Когда ростовщик Архальба вошел на одну из узких улочек, ведущих на рынок, его вместе с двумя телохранителями расстреляли появившиеся на крышах соседних домов лучники.
В это же время Пигмалеон с тремя телохранителями вошел во дворец Акербанта. Он приказал слуге срочно позвать жреца, для которого-де есть срочные и важные вести. Удивленный таким необычным визитом Акербант поспешил спуститься. Он не ожидал нападения, но по давно установленному правилу его охранник шел за плечом жреца. Писец с восковыми табличками семенил чуть сбоку, готовый в любой момент записать слова хозяина.
- Рад тебя видеть, о мой родич и повелитель! Что такого случилось в хранимом богами Тире, что ты сам решил посетить мой скромный дом? - обратился Акербант к гостю.
- Я принес настолько важные вести, что не захотел доверить их гонцу. - Пигмалеон, улыбнувшись, двинулся к жрецу. - Я долго думал и пришел к выводу, что два правителя - слишком много для нашего города. Поэтому тебе придется покинуть нас.
Царь еще не договорил, как его бойцы принялись действовать. Один из них подскочил к окну, махнул красным платком, второй зарубил охранника жреца, а третий нанес удар, целясь в грудь Акербанту. Однако все пошло не по плану. Писец, которого никто не взял в расчет, прыгнул наперерез убийце и, схватив его за руки, помешал осуществить замысел.
Мгновенно поняв, что происходит, Акербант рванулся назад и, созывая криком своих людей, помчался во внутренние покои дворца. Воины царя рванулись следом, потратив лишь мгновение, чтобы расправиться с писцом.
Весь дворец наполнился криками и лязгом оружия. Увидев красный платок в окне, приведенные царем наемники и гвардейцы со всех сторон атаковали жилище жреца. Начались жестокие, но короткие стихийные схватки, в которых разрозненные и обескураженные защитники гибли под мечами и топорами нападавших. Акербант сумел оторваться от запутавшихся в запутанных коридорах дворца преследователей и выбежать во внутренний дворик, где буквально налетел на наемников, которые не долго думая изрубили жреца буквально на куски, а потом принесли его отрубленную голову заказчику. Удовлетворенный царь со своими людьми вернулся к себе, а наемники принялись грабить жилище убитого, забирая себе все ценное, что удалось найти. Трофеи увязывали в тюки и грузили на приведенных с собой и найденных на месте верблюдов и коней. Тут же вязали одним длинным канатом пленников, которых решили забрать с собой и продать работорговцам. Причем не делали разницы между рабами и свободными гражданами, которым не повезло служить у Акербанта.
Днем Пигмалеон созвал городской совет и объявил, что им был раскрыт заговор и приняты меры, чтобы обезопасить город от смуты. На этот раз никто не решился возражать правителю, и Акербант со своими товарищами был публично объявлен преступником, приговорен к смертной казни и конфискации в казну всего имущества.
Элисса, продолжавшая жить в загородном имении, о произошедшем узнала от прибежавших из города храмовых служителей. Затем один за другим к ней начали прибывать друзья и слуги мужа. Одни благополучно ушли из Тира, другим пришлось прорываться с боем. К вдове в надежде на помощь тянулись все те, кто имел основания опасаться за свою жизнь. Она стала знаменем, вокруг которого собирались все те, кто отказался идти на поклон к Пигмалеону. Во избежание внутреннего раскола выжившие родичи Акербанта признали отныне Элиссу главой своего рода и поклялись в верности.
И Элисса, и бывшие соратники Акербанта понимали, что Пигмалеон не оставит их в покое и усмирив столицу нанесет удар по уцелевшим. Чувствуя, что сил на открытое столкновение нет, женщина приняла решение покинуть Финикию. Благо, что капитаны многих кораблей сохранили ей верность. Узнав об убийстве своего патрона, они вышли из гавани Тира и укрылись в бухте рядом с имением Акербанта.
У вдовы осталось немалое состояние, которое позволяло нанять воинов, моряков и обосноваться на новом месте. Так что, быстро принеся соответствующие жертвы Мелькарту, собрав людей и ценности и погрузившись на корабли, вдова в тот же день вышла в море. Несколько дней корабли курсировали вдоль берега, подбирая отставших. К удивлению Элиссы, нашлось достаточно много желающих присоединиться к ней, и вскоре под ее флагом была серьезная эскадра.
Брат ограничился тем, что посадил своих дружинников на оставшиеся в Тире корабли и перекрыл городскую гавань, страхуясь от внезапного налета со стороны моря. Возможно, он не считал себя достаточно сильным для морского сражения, а возможно, его вполне устраивала эмиграция проигравшей партии. Как бы там ни было, но вскоре корабли Элиссы беспрепятственно покинули прибрежные воды и отправившись на запад.
Собравшиеся на борту флагмана капитаны и наиболее уважаемые из жителей еще раз обсудили ситуацию и решили больше не возвращаться домой, а основать новый город там, где их не сможет достать Пигмалеон. Первой целью плавания стал остров Кипр, где надлежало пополнить припасы и подготовить эскадру к длительному плаванию. Затем корабли должны были спуститься к африканскому берегу и плыть на закат до тех пор, пока не найдут подходящее место для основания города.
На Кипре местные жители встретили финикийцев хоть и настороженно, но узнав, что это не разбойники, а переселенцы, охотно продали все необходимое для долгой дороги. Но не только припасы получила Элисса на острове. Местный жрец получил знамение от богов о том, что выходцы из Тира станут основателями счастливейшего города в мире, и поэтому пришел к беглянке с заманчивым предложением. Он со своей семьей и имуществом был готов присоединиться к принцессе и разделить ее судьбу, если ему, а в дальнейшем и его потомками, будет даровано место верховного жреца в основанном городе. Появление жреца и его предложение было сочтено финикийцами хорошим предзнаменованием, и Элисса согласились.
Кроме того, решала вдова на острове и финансовые вопросы. Огромное состояние ее мужа состояло не столько из наличных денег, сколько из кораблей с товарами, долей в различных предприятиях и мастерских. Он много вкладывал в организацию торговых экспедиций, ссужал средствами купцов по всему Средиземноморью... На Кипре Элисса обратила имеющиеся у нее документы в живые деньги. Местные воротилы, естественно, не упустили возможности погреть руки на беде и вытребовали себе большие скидки, но принцесса пошла на это, ведь в задуманном ею предприятии серебро и товары были куда важнее папирусов с долговыми обязательствами.