По пути к своему дому парень натолкнулся на какую-то незнакомую девушку. Он врезался в нее с такой силой, что чуть было, не сшиб её с ног. Но вместо извинений и приглашения на чашечку кофе, как это бывает в некоторых фильмах, но подарил своей жертве только мимолетный взгляд, и продолжил свое целеустремленное движение.
При входе в свой подъезд парня окликнул чей-то голос. «Куда пошел?! Ты, наркоман! Нечего здесь делать!» — на той самой лавке, где еще недавно произошло яркое знакомство с Катей, сидела бабка.
Её морщинистое лицо было искривлено гримасой недовольства. Похоже, что она была вечной охранной системой этого подъезда. И сегодня её датчик безопасности сработал именно на Игнатьеве.
«Да чтоб ты сдохла!» — бросил парень, не думая ни минуты и пулей влетел в свой подъезд.
Интернет, телевизор, сон и даже звонок домой не помогли парню избавиться от боли. Он чувствовал, что, несмотря на отказ, ему еще нравится Катя. Также его мучило то, что он был местным изгоем. А сегодняшняя его выходка в институте с вероятностью до ста процентов подтверждала этот печальный статус.
«Что же делать? Что же мне делать! Что сейчас можно сделать, чтобы хоть что-то изменить в этой чертовой жизни?» — эти мысли давили парня, гоняя его по квартире, словно дикого зверя по клетке.
И когда он задал себе эти вопросы раз в 300-тый, то ответ пришел сам собой: «Напиться! Точно. Может я для всех такой урод, потому что я почти не пью. Я пойду, куплю водки… А хотя нет… Уже слишком поздно. Не продадут. Тогда я пойду в бар. В любой бар, где только продают алкоголь, и там напьюсь. От этого мне по любому должно стать легче».
Но это намерение парня оказалось так и не исполненным. Холодная сентябрьская ночь встретила его не только ветром с дождем, но и группами озлобленных людей. Точнее таких групп было не слишком много, а еще точнее, всего одна. Подходя к одному кафе, находящемуся недалеко от его дома, Александр услышал пьяные голоса. Он не слышал, что они говорили, но явно увидел, что около заведения стоят несколько силуэтов.
Один из этих силуэтов показывал точно в его сторону. Возможно, это было совпадение или паранойя, но Игнатьев почувствовал внутри себя какой-то звериный страх, не позволяющий сделать ему дальше ни шагу. Но всё же он не решился вернуться домой. Он решил просто прогуляться по городу, надеясь, что устав от ночных хождений, он в любом случае захочет спать и сможет успокоить свою душу хотя бы на некоторое время.
«Черт! Чего я их испугался? — думал парень, уходя всё дальше и дальше от своего дома. — Так нельзя. Может мне пойти к ментам? Нет. Тогда меня еще и сделают стукачом и терпилой. Да и не поймут меня там толком. Еще посчитают за наркомана. А если я просто кого-нибудь убью. Убью, и от меня отстанут. Испугаются и отстанут. Нет! Тогда меня посадят. Что же делать?»
Думая, таким образом, и не обращая внимания на зарождавшуюся непогоду, он уходил всё дальше, углубляясь в городскую окраину.
«Нет. Что им от меня надо? Я в своей стране. Я такой же, как они. Почему на меня объявили охоту? Я не чертово животное! Да кто бы сомневался… Вот если бы у меня что-нибудь получилось нормально, тогда бы, сука, Земля сошла с орбиты! Так что этот шиздец, который творится в моей жизни, спасает эту гребаную планету. Хотя нет! Подожди…» — Александр на секунду остановился, а затем пошел дальше.
«Может им вообще на меня плевать? Может, я просто загоняюсь! Да, я просто тупой трусливый ублюдок. Ну, подумаешь меня слегка отпинали возле клуба, и пытались отобрать бабло пару раз. Разве это повод для такой паранойи? Так. Черт, где это я…» — Игнатьев стал посреди улицы.
Он вдруг понял, что находится посреди частного сектора. Небольшие домики обрамляли узкую улочку. И, несмотря на то, что здесь формально еще был город, асфальт под ногами был похож на испещренное воронками поле боя.
При этом здесь не было практически ни одного фонаря, что делало улицу весьма мрачной и недружелюбной.
«Так… Как я сюда залез? Вот тут точно есть чего бояться. Надо валить домой. На сегодня я уже нагулялся», — Игнатьев, почувствовав какую-то тревогу, оглянулся по сторонам, но вместо того, чтобы отправиться обратно, замер на одном месте, словно его парализовало.
То, что он увидел, никак не вписывалось в атмосферу этой мрачной осенней ночи. В одном из частных домиков горел яркий электрический свет, а оконная занавеска была зашторена меньше, чем наполовину. И та самая не прикрытая половина открывала взору парня кое- что очень необычное.