3. Воспаление. Слишком крупные дети, находясь в утробе, часто сталкиваются с воспалением, и это тоже может привести к развитию метаболических нарушений с возрастом.
Врач моей мамы настоял на кесаревом сечении из-за размеров плода. Поскольку я не проходила естественным образом через ее родовой канал, то не получила из ее микробиома полезных бактерий, которые могли бы заселить мой кишечник. Следующая проблема – грудное вскармливание: для матерей после кесарева сечения это сложная задача, а моя мама не могла кормить грудью. Кроме того, ей сказали не поднимать больше десяти килограммов, пока заживает шрам от кесарева сечения, а я весила пять с половиной килограммов, что дополнительно осложняло грудное вскармливание. В связи с этим я не получала полезных бактерий и олигосахаридов, которые поступают с грудным молоком и формируют микробиом младенца на всю жизнь.
В раннем детстве, хотя мы всей семьей часто ели домашнюю еду, приготовленную с любовью, я ела много стандартных детских продуктов: хлопья, чипсы и кексы. Предупреждающие знаки поступления плохой энергии появились рано. Когда я была маленькой, мои хронические отит и тонзиллит заставляли маму часто бегать к врачу, а он выписывал антибиотики. В юности я помню рассказы о том, как она буквально жила в кабинете педиатра и знала по именам весь персонал.
Теперь я понимаю, что эти хронические инфекции, скорее всего, были связаны с неоптимальной работой иммунной системы, которая во многом определяется составом нашего микробиома и целостностью слизистой оболочки кишечника (в нем содержится 70 % клеток иммунной системы). Поскольку я родилась в результате кесарева сечения и питалась молочными смесями, а затем – переработанными продуктами и часто употребляла антибиотики, разрушающие микробиом, мой кишечный тракт, скорее всего, был в катастрофическом состоянии (в научной литературе эту катастрофу называют сочетанием «дисбактериоза» и «кишечной проницаемости»), и это создавало порочный круг ухудшения метаболического здоровья, тяги к переработанным продуктам и нарушения иммунной функции.
К десяти годам я набрала лишний вес. К восьмому классу мой вес составлял 95 килограммов. В раннем подростковом возрасте я испытывала тревожность, менструации были болезненными, я страдала от акне в области подбородка и спины, регулярных головных болей и периодических инфекций миндалин. Но я не считала, что у меня есть повод для беспокойства: это было обычным делом для американских детей, и врачи даже называли меня здоровой. Колики, головные боли, прыщи и фарингит были знакомы большинству из нас, поэтому я никак не думала, что эти распространенные состояния сигнализируют о биологических неполадках в организме.
В 14 лет, в конце первого года обучения в средней школе, я страстно и настойчиво захотела добиться здорового веса, поэтому прочитала целую стопку книг о питании и кулинарии, чтобы узнать, как это сделать. Я посвятила лето здоровью: готовила всю еду, записалась в спортзал и каждый день ездила туда на автобусе, потела на тренажерах и поднимала тяжести, пока в моем плеере звучал диск Backstreet Boys. Я быстро и без вреда для здоровья сбросила лишний вес примерно за шесть месяцев. Другие мои недомогания тоже стали немного слабее. Хотя я не могла тогда это проанализировать, я, вероятно, уменьшила инсулинорезистентность и хроническое воспаление, которые с раннего возраста провоцировали мой набор веса и другие проблемы. Увлекшись в подростковом возрасте спортом и приготовлением здоровой пищи, я научилась удерживать недомогания на расстоянии и сохраняю эту способность по сей день.
Десять лет спустя, будучи в свои 26 лет молодым врачом, начавшим работать в хирургическом отделении, я снова попала в «матрицу клеточных страданий». Я вошла в больницу полным здоровья и жизненных сил ординатором хирургического отделения, и с того дня мой мир сжался до туннеля хронического стресса и адреналина. Мой пейджер пищал круглосуточно, а флуоресцентные лампы больницы слепили днем и ночью. Я спала урывками между частыми ночными сменами, ела переработанную пищу из столовой, мало занималась спортом, подхлестывала себя кофеином и дышала спертым воздухом. В течение многих дней я не видела солнца, просыпаясь до рассвета и уходя с работы после наступления темноты. Мое тело снова стало эпицентром плохой энергии, которая почти мгновенно проявилась в виде множества симптомов.