Характерными чертами марксистской интерпретации истории Германии, разработанной Энгельсом, являются всесторонний учет экономических, социальных и политических факторов, определивших особенности ее развития[531], выявление роли народных масс в историческом процессе, раскрытие значения крупных революционных событий (Крестьянской войны, революции 1848 г.) в жизни немецкого народа, а также влияния на нее крупных революционных потрясений, происходивших в других странах (великая французская революция). Разрабатывая свою концепцию, Энгельс решительно шел наперекор традициям буржуазной и юнкерской историографии, разоблачал культ насилия и милитаризма в немецкой истории, апологию захватнической политики и восхваление ее вдохновителей. Ниспровержение монархических и шовинистических, в том числе пруссофильских, легенд, считал он, является важной задачей, решение которой помогает подлинной исторической науке восстанавливать действительную картину прошлого.
Энгельс выдвинул ряд ключевых положений, раскрывающих важнейшие стороны социальной истории Германии. Первостепенное значение, например, имеет его указание о том, что складывание феодализма как системы общественных отношений происходило в Германии позднее и замедленным темпом по сравнению со странами, являющимися ее западными соседями[532]. Энгельсом были подмечены существенные особенности развития немецкого крестьянства: сохранение значительной прослойки свободных крестьян, чередование полосы усиления (XI – XII века) и ослабления феодальной зависимости (XIII – XIV века), новое наступление феодалов на крестьянство, преимущественно Западной Германии, в XV веке в связи с ростом товарно-денежных отношений. Энгельс отмечал различие в положении крестьянства западных районов страны и крестьянства восточных земель, входивших тогда в сферу немецкой колонизации, что обеспечивало крестьянам восточных областей известные преимущества (заинтересованные в заселении этих земель феодалы давали крестьянам-колонистам определенные льготы). Указал он и на резкое изменение в их судьбах в худшую сторону после поражения их западных собратьев, восстание которых они не поддержали в 1524 – 1525 гг., и особенно после Тридцатилетней войны, сыгравшей роковую роль для всего немецкого крестьянства. Глубокие причины и исторические предпосылки того пути развития капитализма в сельском хозяйстве, который впоследствии был назван В.И. Лениным прусским путем, Энгельс раскрыл своим тезисом о «втором издании крепостного права» в Германии, начиная с XVI века, когда стало складываться и крупное товарное помещичье-юнкерское хозяйство, обрабатываемое трудом насильственно обезземеленных крепостных крестьян[533]. Показал Энгельс и особенности самой эволюции сельского хозяйства «по прусскому пути», охарактеризовав прусские аграрные реформы начала XIX века и их социальные последствия.
Весьма плодотворным для понимания всего хода немецкой истории было толкование Энгельсом событий периода Реформации и Крестьянской войны как поворотного пункта исторического развития тогдашней Германии. Трактовка Энгельсом этих событий как ранней буржуазной революции, хотя и облеченной еще в незрелые средневековые политические и идеологические одежды и происходившей в условиях зарождения капиталистического уклада, подкрепляется современными исследованиями по истории раннего капитализма в Германии[534].
Одной из главных проблем истории Германии в глазах Энгельса было выяснение исторических причин сохранения средневековой политической раздробленности страны вплоть до середины XIX века. Энгельс глубоко разобрался в обстоятельствах, помешавших созданию централизованного национального государства в Германии в XV – XVI веках. Одним из них, как уже говорилось, он считал отсутствие стимулирующей национальное сплочение необходимости отпора внешнему захватчику. Исключительно важную роль играло и своеобразие экономической эволюции страны: отсутствие единого экономического центра, обособленность отдельных провинций, экономически часто теснее связанных с заграницей, чем между собой. Эта экономическая изолированность отдельных земель еще больше возросла, когда в результате великих географических открытий пути мировой торговли отодвинулись от Германии[535].
Касаясь политических факторов, способствовавших сохранению раздробленности Германии, Энгельс указывал на отрицательные для внутреннего развития последствия политики средневековых германских императоров, приводившей к «растрате сил в итальянских завоевательных походах»[536], на слабость и трусость немецкого бюргерства, отказ которого от союза с крестьянством в начале XVI века привел к поражению ранней буржуазной революции, к усилению власти владетельных князей, т.е. к еще большей политической децентрализации. Немалым препятствием для ее преодоления сделалось вмешательство иностранных держав во внутренние дела Германии, особенно со времени Тридцатилетней войны. Обстоятельством, в целом содействовавшим расколу страны, Энгельс считал возвышение Прусской монархии и особенно ее соперничество с Австрией. Опровергая версию буржуазной и юнкерской историографии, будто с самого своего возникновения прусское государство выполняло особую национально-объединительную миссию, Энгельс показал, что политика прусских королей носила узкодинастический характер, была направлена к расширению вотчины Гогенцоллернов за счет соседних не только немецких, но и польских владений и нередко в ущерб германским национальным интересам, поскольку эти территориальные захваты Пруссия осуществляла в сговоре с могущественными соседями, не заинтересованными в объединении Германии. «Со времен Фридриха II Пруссия видела в Германии, как и в Польше, лишь территорию для завоеваний, территорию, от которой урывают что возможно, но которой, само собой разумеется, приходится делиться с другими. Раздел Германии при участии иностранных государств и в первую очередь Франции – такова была „германская миссия“ Пруссии»[537].
531
См.
533
См.
534
См.
535
См.