Мама что-то разглядывала и обсуждала с продавцом у соседнего прилавка с книгами. Брат с отцом рассматривали машинки.
Я прошла вдоль всех прилавков и остановилась у канцелярии. Карандаши и альбомы были нужны, но мама уже смотрит книги, и если что и выберет, то это будет единственная покупка на день.
Потом я увидела, что продавались наборы ниток и бисера, и иголки. Все, что нужно для шитья. Я еще не умею шить, но очень хочу научится. Возможно удастся уговорить маму купить набор ниток и иголок.
Я сделала еще несколько кругов. В магазине было прохладно, несмотря на жаркий день. Продавщицы были в серых вязанных шалях на плечах, и с горечью и завистью смотрели на нас, почти раздетых по сравнению с ними.
Я часто говорила с бабушками у папы на работе. Они рассказывали мне, что их тревожило. Я уже привыкла, что мне достаточно посмотреть в глаза человеку, и он захочет со мной говорить, и главное - рассказывать о себе. Сначала меня это пугало, а потом я поняла, что я - просто свободные уши.
Так и эти продавщицы, долго наблюдали за нашей семьей отстраненно, пока я не подошла и не посмотрела одной из них в глаза.
Она начала склоняться ко мне, почти с обреченным взглядом.
- Милая, а ты отдыхать к нам приехала?
- Да, мы живем там, где было детство папы.
- А мои, вот, дети перестали привозить ко мне внуков, а я как раз кур купила, чтобы малышей баловать их безешечками. Они очень любят безе. А коровы в этом году очень плохо дают молоко. И мой старик все нервничает и плохо спит по ночам…
Сзади подошла мама, я сначала поняла это по округлившимся глазам продавщицы, которая тут же поспешила ретироваться, а потом почувствовала тепло матери за спиной.
Мама ощущалась так, словно она была медведицей, большой и бурой. Брат был медвежонком, а отец старым усталым львом. У нас была очень нескладная семья. Мы с отцом были чужие в этой семье, и чужие друг другу. Но как-то вот мы жили вместе, наверное, от очень большой любви друг к другу.
Мама купила книгу Киплинга. Там были странные рассказы о животных, с иллюстрациями, которые рисовались только четырьмя цветами, даже тремя: черный, красный, желтый, - белый можно не считать. Зато там было два текста на одну сказку, один текст был на русском, а другой на английском, и так все сказки в этой книге. А еще она купила карандаши.
Мы вышли из «Детского мира» на залитую солнцем улицу и продолжили свою прогулку по магазинам, сошедшим с иллюстраций детских книг.
23.
Следующий магазин был продуктовый. Там толпились люди. На прилавках было много овощей, которые все игнорировали. Мама взяла две буханки хлеба, и мы пошли дальше по городу.
Солнце было везде. Казалось, мы дышали солнечными лучами, и нам всем требовался отдых, но тенька рядом не было.
Мы спустились к пляжу. Нам с братом разрешили разуться и пойти вдоль берега по воде. Идти было легко и приятно, но требовалась осторожность. Если идти чересчур быстро, то волны от ног начинали мочить шорты. Я осторожно делала шаг, и волны гладили меня по коленкам. Брат отставал, и я иногда возвращалась к нему.
Весь пляж был пустой, очень редко встречались люди, которые без интереса гуляли по пляжу. Будь тут песок, наверное, людей было бы больше. Но пляж был каменистый. Чуть вдалеке виднелся белый большой корабль. На полуденном солнце он светился.
Когда мы дошли до корабля, у входа выстроились художники. Они продавали свои картины, написанные маслом. Мама всего один раз рисовала при нас маслом. Она рисовала бабушке на день рождения рябину. Это было очень красиво, но больше мама ничего при нас маслом не рисовала. Картины на пляже были хуже тех картин, что висели у нас по всему дому в городе.
Папа встретил еще одну свою знакомую, и нас пустили на корабль. Он был большой, в несколько палуб, и на нем организовали выставку картин. В этих картинах была жизнь. Казалось, что листва шелестит на ветру, а волны вот-вот выльются с картины. Каждая картина была отдельным миром. Даже простой натюрморт был настолько объемным, что каждый предмет хотелось потрогать.
Я долго рассматривала каждую картину, затаив дыхание. Я неслышно переходила от картины к картине. Смотрела как художник вел мазок, какие цвета смешивал. Я как-то сидела за спиной художника, пока он писал картину, и сейчас мне живо представилось, что я наблюдаю, как писались эти картины. Когда-нибудь я смогу так же, просто нарисовать что-то, и в рисунке будет жизнь.