33.
Когда мы все убрали, мы пошли в гости к тете Ане. Папа по дороге рассказывал, что всю жизнь дружил с ее сыном дядей Валерой. Тот просил передать своей матери, что они приедут этим летом.
Двор был очень странным, справа был дом, в нем - три крыльца, и он был очень длинный и одноэтажный. А еще он был из кирпича, что еще больше его выделяло на фоне других домов. Крыша у него была красно-кирпичной, а стены - желтыми. И казалось, что домик кукольный. Но стоило посмотреть влево, и ощущение менялось.
Слева стояли покосившиеся деревянные домики. Они тоже стояли ровным рядочком, изображая общую конструкцию, но у них это не выходило совсем. Деревянные стены соседствовали с железными решетками и сеткам. В одних клетках был курятник, а в других сидели гуси. Где-то были замки навесные, а где-то врезанные. И все это абсолютно точно делалось жильцами этого дома.
Тетя Аня жила в первой квартире, мы поднялись по красному крыльцу, краска местами облупилась, но крыльцо было чистым. Дверь нам открыла очень крепкая женщина, она была чуть пониже папы. А еще у нее были красивые черные кудри.
- Ой, Сашенька, заходите. А я тут супчик только начала готовить. Что ж ты не предупредил, что с Сонечкой придешь, я бы чего сладенького приготовила.
- Да мы вот сегодня первый день, вчера поздно приехали. Как поживаете-то, теть Ань?
- А чего мне сделается? Куры, вон, так зиму перезимовали, что теперь из подвала несколько несушек и вовсе уходить не хотят, всю ботву мне там пощипали. А так ничего, живу потихоньку.
- А здоровье как?
- Да тьфу-тьфу-тьфу, - она постучала по столу кулаком. - Не жалуюсь. Ты Валерку моего давно видел?
- Да пару дней назад.
- И как он поживает? Как девчонки?
- Да они на неделе приедут погостить.
- Вот радость-то. Спасибо, хоть предупредил, я хоть все приготовить успею. А то любите вы, шалопаи, как снег на голову свалиться.
Она отодвинула ковер на полу и открыла дверь подвала. Послышалось кудахтанье. Тетя Аня полезла вниз и включила лампочку.
С двух сторон от лестницы стояли стеллажи, на которых стояли банки и лежали овощи, на полу лежала картошка. На правом стеллаже целую полку занимали две курицы. Тетя Аня ругала их за то, что они поклевали листья свеклы.
После того, как мы съели суп, меня повели к курятнику на улице. Это был деревянный домик ровно напротив ее крыльца. Основную часть стены занимала железная решетка, через которую можно было различить кур.
- Это сейчас непонятно что там, зато первые солнечные лучи они ловят, - пояснила тетя Аня.
Внутри было темно и пахло сеном. Курицы не боялись свою хозяйку и даже любили ее.
- А после курятника у меня огород.
Она открыла вторую дверь, за которой я увидела грядки с рассадой. Несмотря на неряшливость курятника, все мне казалось каким-то кукольным. Словно для нее взращивать огород и ухаживать за курами не было тяжелым трудом. Все было сказкой или развлечением, и все для нее было легко и просто.
- А петух старый, да молодого нельзя покупать еще, подерутся. А убивать жалко. Я могу и мужиков попросить, чтоб они ему голову отрубили, да только мне его и правда жалко, хороший он. Да и курам крик петуха важнее всего, они и так несутся, так что пусть пока живет.
Петух был черный и щуплый. Передвигался по курятнику медленно, и немного шатаясь. Он был похож на отставного военного, у которого есть и медали и ордена, да только он уже так стар, что передвигается с трудом. Так что о былых подвигах напоминает лишь его выправка, да усы. А усы, точнее гребешок и борода, были у петуха знатные. Алые, и гребешок чуть набок был повернут, как фуражка.
Когда мы вышли обратно во двор, мы начали прощаться. А потом пошли к булочной и купили ромовою бабу. Возвращение традиции мне понравилось. Казалось, что время в Енисейске остановлено, и пока мы тут находимся, все, что за границами города - не важно. Как будто граница города - большая прозрачно-голубая стена, за которой остальной мир.
Дома я нашла стопку религиозных журналов и, от отсутствия другого чтения, решила их почитать. Кроме огромного количества притч и рассуждений как всем надо жить, не очень умных, на мой взгляд, там были интересные статьи. Всегда в середине журнала и с другим оформлением. Были статьи о банковских картах и о зависимости от телефонов. Мне казалось, что это статьи о том, как люди живут в Америке, только написаны зачем-то русским языком. Когда я все это пыталась понять, граница между Енисейском и общим миром утолщалось. Словно, кроме пространства, в эту границу каким-то образом замешивалось еще и время.