В глаза ударил яркий свет, ветерок скользнул по щеке и улетел. Поздоровался. Справа отец что-то делал со шлангом, рядом с ним стояла сетчатая железная конструкция. Отличное слово для объяснения всего. Мама его часто повторяла на что-то сложное. Но и на такое простое оно подойдет. Слева стоял черный дом, в нем не было окон, зато были большие двери. Из них вышла баба Надя. Она несла еще одну конструкцию, без сетки. Я побежала ей помогать.
- А ты куда, маленькая, идешь? Помогать мне? Ну спасибо, только для тебя это пока тяжело.
Я отошла и серьезно огорчилась. Я не маленькая и не слабая. Я два стула могу нести вместе, и не табуретки, а со спинками стулья. Вокруг росли цветочки с очень крупными бутонами. Кажется, такие нравились матери, только я не знаю, как они называются.
Я подошла к отцу, он синей лентой обматывал шланг, бинтовал. Ну хоть перевязки он умеет делать.
- Смотри какая у нас кровать будет, синяя.
Я пригляделась. Кое где действительно видно, что кровать была когда то синей. На углах сохранилось немного краски, но в основном кровать была ржавой, а еще она была покрыта старой листвой и травой. Я подошла ближе и тут из шланга потекла вода. Пяточкам стало мокро и холодно, а вот мне стало радостно. Для усиления радости я еще и прыгнула. Зря. Отец увидел, что я босая и стал гнать меня в дом. Но в основном он поливал кровать, так что я продолжала стоять рядом и наблюдать.
От брызг образовалась радуга. Подкроватная радуга. Жаль, тут Дениса нет, я бы ему показала. Хотя, ему было бы скучно тут без машинок. Надо что-то с этим будет делать. Баба Надя принесла еще одну конструкцию, точно такую же, как прошлую, без сетки. И пошла на огород, уточнив, что за капустой.
Я присела и стала рассматривать цветы. Они были большие, больше ладони. А еще они были странные. У края лепестка - совсем белые, а ближе к центру - сначала становились фиолетовыми, а потом красными. И лепестков было не пять, а много, очень много.
- Соня, я что сказал? А ну, марш обуваться!
Ну вот, уже злится. Не люблю, когда люди злятся. Я пошла в дом. Открывать дверь снаружи было еще сложнее. Я уцепилась за ручку всем телом и почти повисла. Но тут подошла баба Надя и открыла мне дверь. А потом еще одну, положила кочан на стол и пошла в другую комнату, а я стала искать босоножки.
- Сейчас еще супчик приготовим. Всё свежее, только с огорода.
Я попыталась представить, как это будет на вкус. Не вышло. Значит, не попробую. Странно это. Вот если нельзя представить, значит не случится. А то, что вдруг само начинает фантазироваться - точно сбудется.
Как же ловко она все чистит и режет. Словно она танцует. Хотя нет, танцует - это когда всем телом, а она только руками. А может она ведьма? Да нет... А как я это определила - не знаю. Но вот своими умениями она лечить не сможет, так что не ведьма.
В комнату заходит отец.
- Нашла босоножки? Молодец. Скажи спасибо бабе Наде, и пойдем.
- Спасибо, - я почти проглатываю это слово, я благодарна бабе Наде за то, что она покормила, за то, что собирала мне кровать, но почему-то мне стыдно перед ней. Что я не помогла ей в ответ.
- Саш, вы куда? Я, вон, супчик собралась готовить. У вас там хоть есть что есть? Там же печь не топили вона сколько лет (именно вона, они так говорят).
- Да разберемся, спасибо, баб Надь. мы пойдем.
- Ну если что - малую свою приводи.
- Хорошо.
Я опять решила представить, как меня еще раз приведут, не представилось, значит соврал.
8.
Мы вышли за калитку и опять начали переходить дорогу неправильно, только еще более неправильно, чем вчера: прямо от дома бабы Нади начали переходить.
Машин не было. И тут я увидела у самого перекрестка, как плетется корова. Медленно и вальяжно. Рыжая, с белыми пятнами, или, наоборот, белая с рыжими пятнами. Равномерно пятнобелая и пятнорыжая.
- Смотри, это телочка молодая, - начал мне рассказывать отец.
- А где машины?
- Их тут почти нет.
- А коровы не боятся ходить по дороге?
- Им все равно.
- А машины их не собьют?
- Объедут.
Мы прошли уже мимо вчерашней остановки. И при дневном свете она была серой, и асфальт был серым, а вот ворота светло-зелеными. А за ними очень кучерявая трава.
Мы снова зашли в дом, отец открыл дверь уже гораздо быстрее. Комната была огромной, потолки были где-то очень высоко. Справа стоял огромный шкаф, к нам бы в квартиру он точно не поместился. Слева - печка. Серая, пыльная и не живая. У печки стояла наша дорожная сумка. Мама говорила, что она волшебная, она ее сама из ковра сшила. Это звучала так же, как сказка, загадочно и немного правдиво.