Наконец пришли родители.
- Мама, я есть хочу! - тут же сказал Денис.
- Ну так вон же фрукты, для кого оставили-то?
- Ну мы думали мы их вместе есть будем, и записки нет, - сказала я.
Признаться, что мы уже давно их потихоньку едим, было стыдно.
- Значит теперь будете есть сначала картошку, а потом фрукты.
У папы в руках была кастрюля, он поставил ее на стол и открыл крышку. Сначала из кастрюли пошел пар, а потом я разглядела картошку в мундирах. Мама уже поставила на стол три тарелки. Каждый брал себе вилкой по картошке и чистил ее, а потом ел. Мама чистила картошку Денису, потому у них была общая тарелка. Папа эстетничал, у него был еще и специальный нож, совсем безопасный и тупой. Им он разрезал очищенную картошку, потом отрезал ножом кусочек масла и клал его на картошку. Потом резал половинку картошки с тающим маслом пополам и уже эти кусочки ел.
Денис и мама просто сразу ели очищенную картошку, еще горячую. Как у них это выходило, я не понимала. Может у них кожа толще? Для меня же картошка была слишком горячей. Потому я ее чистила, делила на кусочки вилкой и оставляла в тарелке стыть. Мама недовольно на меня смотрела, но молчала. Как-то давно она запихнула мне горячую картофелину в рот, несмотря на мои протесты. Она была убеждена, что картошка холодная. Месяц у меня облезала с нёба кожа, о чем я ей иногда говорила. С тех пор мы больше не ссорились из-за температуры еды. Хотя она и говорила, что я пью не чай, а мочу, а суп уже давно покрылся льдом.
Почистив четыре картошки, и разрубив их вилкой на куски, я все посолила и начала есть. Временами картошка была горькой, причем настолько, то челюсть сводило. После таких кусочков сразу хотелось больше воды и заесть это все нормальной картошкой.
Когда в кастрюле ничего не осталось, папа сказал, что сегодня едет с гостями в монастырь.
51.
Через час они уехали, а мы остались с мамой. Она делала уборку в другой комнате, а мы строили из кубиков башни и придумывали, кто мог жить в крепости.
Под вечер папа вернулся очень грустный, а гости сразу уснули в другой комнате.
- И как прошло? - спросила мама, когда уложила нас спать и везде было темно.
- Мне было страшно.
- Почему?
- Понимаешь, монах этот просто сказал идти к нему. Мы были должны стоять у проема, в комнату не входя, а Димка - к нему идти, через пустую комнату.
- И что?
- Ну Димка пошел, а монах молитвы читает. Димка шаг, другой еще нормально, а потом на пол падает, но ползет вперед.
- А Витя что, так и стоял?
- Нет, он еще и жену держал. Если бы Динька так упал, я бы не смог стоять, я бы подбежал. А он стоял с каменным лицом и просто смотрел.
- А потом что?
- Да добрался Димка до монаха, все лицо в слюне, в слезах. Добрался, приподнялся на колени, и так и стоял рядом, пока молитва не кончилась. Потом мы уже зашли в комнату, а он смотрит на нас, словно и не узнает. Монах сказал еще привозить. Только Виталя не повезет. Он его там на время жить хочет оставить.
- Может и прав твой Виталя, а вдруг поможет? Нам-то откуда знать?
- Может и поможет, только ты бы лицо Светы видела.
- Переживет. А ему и правда помочь может.
- Поможет, он так уснул в машине, прямо с улыбкой. Словно с него тяжесть какую сняли.
- Конечно сняли. Ладно, давай спать.
Родители вскоре уснули, а я лежала в кровати и думала. Как это так: сидеть и читать молитвы, из-за которых люди идти не могут. Мама рассказывала, как люди читали молитвы и останавливали кровь даже в самой тяжелой ране. Может, правда в наркоманах селятся бесы и демоны? Они и жрут изнутри, и заставляют яд принимать. Тогда, наверно, с алкоголем та же история.
Наверное, этот монах всех очень сильно любит. Иначе невозможно творить добро. Иначе бы он не смог смотреть на то, как из-за его помощи сначала людям плохо. Он же врач, просто гной вырезает из души. Хороший значит. Но почему-то мне было его очень жаль.
На следующий день наши гости тихо собрали вещи и уехали.
Погода портилась и все было серым. Мама тоже собрала вещи и мы поехали в Красноярск.
Часть четвертая
52.
Мы ехали в Енисейск втроем: мама, я и брат. Папа уехал за неделю до нас, и я все ждала, когда же поедем мы.
На этом различия не заканчивались. Мы ехали в машине папиного друга. Он ехал в Енисейск к своей маме. Она нам еще когда-то отдала деревянную водовозку.