Ехали мы с вечера, сразу после работы папиного друга, чтобы утром приехать. Спать было невозможно, запах машины был хуже, чем запах автобуса, а форточку нельзя было открывать, мог простыть брат.
В основном дорога была прямой, почти без поворотов, но я точно знала, что нам еще придется проезжать Тещин Язык. Это был резкий поворот направо, да еще и дорога при этом уходила вниз. Выходило так, что мы огибали скалу, и слева от резкого падения вниз с косогора нас спасали только железные ограждения.
Когда мы стали приближаться к этому повороту, я вспомнила, что в автобусе мне не было страшно его проезжать, а вот в машине стало страшно. Словно она может не войти в поворот, проскользить по песку, который был рассыпан сразу после дороги, и сорваться вниз.
Мысленно я попросила скалу, чтобы она нас держала, и ни в коем случае не отпускала. Я уже училась в школе, но мне все равно казалось, что все в мире живое и доброе, кроме некоторых людей. Почему-то школа только усилила мою веру в это.
Поворачивали мы медленно, пару раз водитель ругался, что дороги так нормальные и не делают. Что в Америке важно, чтобы дорога была прямая, и они рубят горы и строят мосты над оврагами. А у нас наоборот, всем плевать на водителей.
Когда мы прошли поворот, он открыл форточку и закурил. Я была рада, что все прошло благополучно, а еще наконец-то появилось хоть немного свежего воздуха. Я и сама не заметила, как уснула.
Утром нас встретил папа. Мы зашли в маленькую комнату и легли досыпать. Папа о чем-то шептался с мамой.
53.
Проснулись мы с братом уже под вечер. Родителей не было.
Мы открыли дверь и решили выйти на крыльцо.
Папа с мамой общались с девушкой. Она была очень высокая, худая, и беременная. На вид она была очень тупенькая. Лицо у нее было вытянутое, нижняя губа оттопырена, глаза были как у мертвой селедки. Но самое ужасное - говоря с нашими родителями, она закурила. Мама тут же поджала губы, но промолчала. Папа же так удивился, что замолчал. Да и привычная улыбка исчезла его лица.
Потом они продолжили разговор. Мы стояли у вторых дверей, и нас было не видно девушке, зато мама уже заметила, что мы проснулись. Она кивком указала папе на нас и пошла к нам. Вместе мы вернулись в комнату.
- Это наши квартиранты, они будут снимать большую комнату.
- Мама, девушка курит… - сказала шепотом я.
- Ее право, мы ей не родители.
- Мама, у нее же ребеночек в животе. А она курит.
- Я тоже это видела. Просто отходите дальше, если она будет курить.
- А они долго у нас будут жить?
- Ох надеюсь, тогда зимой дом с нашего угла промерзать не будет.
В комнату вошел папа.
- Ну что, дети, кто пойдет знакомиться с соседями? У них есть собака.
Эта новость была самой важной, нужно было с нее начать.
Денис полез на кровать, а я пошла знакомиться с соседями.
Девушку звали Алена, а ее парня - Дима. Собака жила не с ними, так что они мне стали совсем не интересны. Собака, Рекс, жила в своей будке.
Будка находилась между бочками с водой и амбаром. Рекс был совсем щенком, похожим на бигля. Он сидел на цепи, и когда я подошла к нему, он начал на меня прыгать. Он не нападал, просто ему было скучно. Морда у него была при этом очень счастливая. Только вот его хозяева запрещали к нему подходить.
Я постояла перед его будкой и пошла домой, гладить собаку мне тоже запретили.
Мама стала собираться гулять по городу. Я села читать сказки Пушкина, а Динька - рисовать машины.
Мама очень гордилась Динькой, говорила, что его рисунки очень техничны. Мои же рисунки она воспринимала как возрастное увлечение. Она так и говорила знакомым: «У Сони это из-за возраста. Все девочки лет до десяти рисуют и придумываю, что станут художницами. А вот у Дениса видна крепкая рука художника».
Мама вскоре вернулась и принесла пряники. Мы сели пить чай, и за чаем она достала сережки.
- Вот смотри, этот камень называется александрит. Посмотри внимательнее, какой он под разным освещением, - сказала мама и дала мне одну сережку.
Сережки были из золота, даже проба на дужке был. Вокруг камня была огранка, как будто это цветок, а камень - центр цветка. Камешек был розово-фиолетовый. Но когда он оказался у меня на руке, он стал зеленым. Я удивилась и стала рассматривать его со всех сторон. От разного освещения камень имел разный цвет.
Я специально подольше разглядывала сережку, запах пряников мне совсем не нравился. Пряники были мятными, однако помимо запаха мяты, который был слишком резким, пряники пахли еще и какой-то кислинкой.
- Так, а ты чего опять не ешь? Ты ж любишь сладкое, - строго сказала мать.