Я стояла за мамой, держа Диньку за руку, и удивлялась поступку мамы и поступку продавщицы. Мама развернулась и дала нам по мороженому, пакетик с кругляшками положила в свой пакет, к тем кругляшкам, которые собрали мы.
Мы начали есть мороженое когда уже вышли из магазина. Сначала мы отдали маме кругляшки, а потом начали есть мороженое. Динька как всегда очень быстро ел. А мне было холодно кусать его, и я ела маленькими кусочками. Мама была без мороженого.
- Мам, хочешь попробовать мороженое?- спросила я.
- Нет, ешьте сами.
- А ты как?
- А я потом у вас двоих откушу.
Я посмотрела на Диньку, может он быстро ест, чтобы никто у него ничего не забрал? Только мама же не ест сейчас мороженое, а мы едим, значит надо делиться. А если бы и папа был, и с ним делиться. Только мама бы не разрешила с папой делиться, сказала бы, что он дармоед и без того жирный. Хотя папа у нас худой.
Мы медленно шли по городу. Динька успокоился. Мама откусила у каждого из нас по кусочку. Мне нравится в мороженом самое дно, где самая твердая вафля. А Динька наоборот ее не любит, она у него тает постоянно и протекает. Хотя он съедает свое мороженое быстрее меня. Может все потому, что у меня холодные руки. Маме не нравится это. Когда она трогает мои руки, она говорит, что я ледышка и начинает растирать мои ладони в своих. Она делает это, заботясь обо мне, но мне становится больно. И даже если я ей говорю об этом, она не прекращает растирать мои ладони. От маминой заботы ничего не может спасти.
75.
Гуляя, мы вышли к дому, где жила женщина, похожая на Хозяйку Медной Горы.
- А мы тут с папой были, - сказала я.
- У кого? - спросила мама.
- Я не знаю как зовут эту женщину, она на Хозяйку Медной Горы похожа.
- И что вы тут делали?
- Черемуховое варенье ели.
- С этого дерева?
- Да.
- А только она с него собирает ягоды?
- Нет, тут много мальчишек было.
- Ну, тогда лезь на дерево, черемуха поспела.
Я с радостью полезла на дерево. Мне запрещалось обычно лазать где мне хочется. Мама разрешала лазать только по турникам, с которых я вечно падала. Вот когда я лазала по шкафам и книжным полкам, ничего подобного не случалось. А когда лазала последний раз, под присмотром мамы, на турнике, я упала вниз головой прямо на нижнее крепление.
Лазать по деревьям было одно удовольствие. Ветки всегда растут очень удобно для лазанья, если это не сосна и не кедр. Я залезла по стволу вверх и легла животом вдоль широкой ветки, стоя ногами в том месте, где ствол раздваивался. Внизу мама срывала ягоды Диньке и сама тоже ела. Я же была взрослой и не нуждалась в ее помощи. Ягоды черемухи были сладкие. Гораздо вкуснее, чем они были в варенье, и пахли лучшее, правильнее. Дерево держало меня, покачиваясь на ветру. Казалось, что я на руках у огромной женщины. Она молода и красива, и мудра, деревья глупыми не бывают.
Мимо прошла пожилая пара.
- Ну как так можно? Прям варвары какие-то, - сказала женщина.
- Ягоды надо мыть! - строго сказал мужчина.
- Не ваше дело, - грозно сказала моя мама, и они поспешили удалиться.
Какое им дело, кто как ест? Взяли и влезли в наш праздник. У нас победа над осой и черемуховый пир, а они морали читают. Я еще немного поела ягод, но настроение испортилось, и я стала слезать, набрав заранее в ладонь горсть ягод, наверху ягод было больше, чем на нижних ветках.
Слезать сложнее, чем подниматься, когда ты неповоротливая и здороваешься со всеми углами. Так что я очень неудачно слезла, под конец спрыгнув и болезненно приземлившись на ноги.
- Вот еще ягоды, - сказала я, протягивая маме ладонь.
- И ешь сама.
- Я наелась.
Мама подставила ладонь, и я ей ссыпала ягоды. Она ссыпала часть Диньке, и мы пошли гулять дальше.
76.
Проходя мимо свалки, мама увидела большую деревянную балку. Она была покрашена в синий цвет и размерами напоминала столб. Высотой она было чуть выше мамы, а вот по толщине она была как футбольный мяч. Мама подняла ее на плече и понесла. Я смотрела, как она несет ее и не понимала, как она это делает. Мама была всегда сильной, даже сильнее папы. Чтобы он ее немного догнал, она ему наказала поднимать вечером деталь от мотора, которую я двумя руками совсем поднять не могла, а он ее над головой по двадцать раз поднимал. Но эта балка была гораздо тяжелее. Мы с Динькой шли рядом и смотрели на нее большими лазами, помочь мы ей не могли.
Только когда мы подошли к дому, мы открыли перед ней калитку. Мама зашла во двор с балкой на плечах и пошла сразу вправо. Раньше там был какой-то погреб, потом земля провалилась и стала помойка. Там все заросло, и мы там никогда не ходили. Мама кинула балку поперек ямы и пошла к нам, мы с Динькой так и стояли у ворот. Я посмотрела на крыльцо, там курили наши квартиранты и их друзья. Лица у них были испуганные.