Мальчик хмуро посмотрел на отца.
- Пап, ты же по изюбрю бил перчаткой, подойдя к нему со спины.
- Крокодил быстрее.
- Просто пить не надо.
Я удивилась их диалогу, я бы не отчитывала так папу, даже если он не прав. Взрослым нельзя говорить, где они не правы, а то они обидятся и перестанут быть взрослыми. Лучше сказать так, словно это говорил другой взрослый. Тогда все просто решают, что у тебя хорошая память. Папе я говорю, что мама сказала делать иначе, и тогда все нормально. Он не будет переспрашивать маму, как она говорила, мама у нас страшная, если не делать так, как она сказала. А как надо, я порой знаю лучше, чем папа, потому нас ругают меньше.
Мама поспешила нас увести из парка, и мы пошли в кинотеатр. Жара была очень сильной, воздух был вязким и даже соленым. Везде было много людей. Некоторые обливали друг друга из бутылок. Мама вела нас к кинотеатру. В этот раз мы сидели в полном зале, такого не было никогда, обычно зал пустой, и в нем очень холодно. Теперь мест в зале почти не было, и было теплее, хотя и прохладно.
Мы уселись на свои места и стали смотреть фильм про девочку, которой было суждено стать самой лучшей в боевых искусствах. Я сразу захотела тренироваться так же, как она. Но мне нельзя было даже на физкультуру ходить. Меня столкнули с ледяной горки в школе и что-то повредилось в копчике. Мама все смеялась, что теперь у меня вырастет хвост. Хвост не вырос, но мне было больно долго сидеть.
После фильма мы еще гуляли по городу. Люди заняли весь каменистый пляж. Мы смотрели на все это с грустью. Они забрали наш город себе, они кричали в нем, мусорили в нем, ругались в нем. Светлые стены города серели от наглых людей вокруг, которые просто хотели праздника и не понимали красоты.
В парке начался концерт. Стали выступать музыкальные народные ансамбли, даже буряты приехали. У них были странные инструменты, похожие на папину домру, только вытянутые и с квадратными деками. Потом были танцоры. Все постоянно рекламировали розыгрыш призов. Мы сходили домой и покушали, а потом вернулись обратно.
Людей становилось все больше, и они жались к сцене. Продавцы собирали свои прилавки.
Медведь сидел на траве и ел кочан капусты. Во всем происходящем не было радости, была какая-то странная злоба.
Вынесли круглый аквариум. Стали произносить фамилии победивших, и люди стали еще больше жаться к сцене, толкая друг друга локтями. Мама увела нас за ворота, чтобы нас не задавили, из-за колонок все и здесь было хорошо слышно. Тем более нашу фамилию. Но ее не назвали.
- Ну и не выиграли мы. Это ничего. Зато поучаствовали, - сказала мама, когда мы пошли обратно.
Некоторые в парке рыдали, это было странно, они же не проиграли ничего своего. Они просто не получили ничего дополнительного.
- А мы и не могли ничего выиграть, там у некоторых больше сотни было, - сказала я.
- Только завидовать не надо. Вот они сколько денег потратили, и тоже не факт, что получили приз. А мы ничего не потратили и ничего не получили. Все честно.
- Ага.
После такой жары ломило кости. Вечер был очень холодным.
В кровати я пыталась уговорить свое тело согреться. Суставы ломило. А папиной мази от хондроза не было. Мама усыпляла Диньку, ее лучше не звать.
Я начала сжимать пальцы ног, чтобы кровь быстрее приливала к ногам, но боль становилась все сильнее. Тогда я залезла с головой под одеяло, подтянула коленки к лицу и стала дышать на них теплым воздухом. Потом я начала растирать ноги от коленок к ступням. Стало чуть легче. Но потом опять стало очень больно, и я несколько раз ударила кулаками по костям. Тупая боль сместила острую на второй план. Я била по ногам, пока они не стали горячими. Боль отошла, я выпрямилась и уснула.
79.
Утром папа уже был у нас в комнате. Он приехал ночью, мама специально уложила нас раньше спать. Папа был радостный, он же от нас отдохнул. Вот бы он приехал на день раньше и был бы с нами на дне города. И мазь бы привез.
Прямо с утра мы засобирались. Мы все вчетвером шли к зубному. Точнее шла мама, а мы ее вели.
Больница была желтой и одноэтажной. На ней большими буквами было написано «Дантист». Это те, кто зубами занимается. Мама шла к тете Нине, она с папой в детстве дружила.
Пока маме сверлили зубы, мы с Динькой пытались угадать, в каком она кабинете. Везде были открыты окна. Правда, подойти к ним было нельзя. Прямо перед ними были высажены цветы.