Гиор вдруг замолчал, а я посмотрела на сидящую рядом Нею и снова перевела взгляд на возвышающиеся перед нами массивы гор. Ни одно слово из рассказа так и не отдалось во мне узнаванием. Ни малейшего проблеска воспоминаний, ни одной картины в голове… Только лишь пустота и темнота – как и прежде.
- Мы думали, что так будет всегда, - продолжил после небольшой паузы брат. – Были уверены в спокойном и светлом будущем.
Голос его неожиданно стал глухим, а лицо превратилось в непроницаемую маску. Я поняла, что сказка о детстве подошла к концу.
- Потом пришли они. Те, кто уничтожил всё, что у нас было. Наш дом, наши семьи, наше будущее – ничего этого не осталось. Даже нас самих, - в его голосе я снова услышала горечь и боль и мне стало жаль его.
Однако это всё-таки была жалость, не сочувствие. Я по-прежнему не помнила того, что помнили Гиор и Нея. И почти ничего не понимала. Вопросов теперь появилось ещё больше, чем прежде.
- Они лишили нас всего, - прошептала Нея. – Не только дома и семьи. Они отобрали у нас свободу быть людьми.
Ветер, до этого спокойный, ленивый даже, вдруг резко взметнул мои распущенные волосы, прошуршал по изумрудно-зелёному ковру из травы и унесся к бездонно-синему небу.
Я быстро убрала с лица непослушные пряди и в замешательстве посмотрела на блондинку:
- Свободу быть людьми? Что это значит?
Вместо ответа Гиор задал мне вопрос. Вопрос, на который словно уже знал ответ:
- Ты ведь встречалась с тем, что сидит внутри тебя?
Я приоткрыла рот, чтобы ответить, но ни одного слова не вырвалось из моего рта. Я моргнула. Потом ещё раз. И ещё.
В голове образовалась звенящая пустота, и на один короткий миг мне показалось, что я снова вижу перед собой Ллайдо. Невероятное, опасное в своей обманчивой безмятежности существо. Не человек.
Но образ её пропал так же внезапно, как и появился. Я услышала уверенный голос брата:
- Встречалась, - теперь он уже не спрашивал, а утверждал.
Я опустила глаза на стоящую передо мной миску с недоеденной кашей. Есть больше не хотелось. То ли наелась, то ли аппетит пропал – не понять.
Ненадолго между нами повисла тишина, разбавленная звуками живущего позади нас лагеря. Ветер снова набирал силу, и я решила собрать волосы в хвост. А когда повернулась к Гиору, чтобы снова задать вопрос, едва не подавилась своими же словами.
Он смотрел на меня, и его глаза, так похожие на мои, теперь были не зелёные. Казалось, сейчас в них поселилось грозовое небо. Буря, неистовая, несущая с собой лишь разрушение. И я поняла, что смотрю в глаза не брату, а тому существу, которое живёт внутри него. И почти физически ощутила его ярость, его гнев и желание мести. И его боль.
Так, будто они были моими.
Возможно, отчасти так оно и было.
Я не отвела взгляд. Продолжала поддерживать зрительный контакт, интуитивно чувствуя, что ни в коем случае его нельзя прерывать. Словно тот, кто сидел внутри моего брата – а я, кажется, уже почти смирилась с тем, что он действительно мой брат – проверял меня.
Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем грозовое небо в глазах Гиора рассеялось, вернув знакомую, родную даже зеленую радужку. Он прикрыл глаза, а я наконец смогла спокойно вдохнуть и выдохнуть. Перевела взгляд на Нею и, увидев её полный сочувствия взгляд, направленный на Гиора, поняла: она такая же. Внутри неё также живёт какое-то нечеловеческое создание.
- Значит, вы тоже?.. – я не договорила, уверенная, что они поймут меня.
Нея медленно кивнула. Я посмотрела на брата, а тот вдруг поднялся и, глядя прямо перед собой, отстранённо произнёс:
- Из нас сделали оружие. Мы больше не люди. Мы всего лишь сосуды, вместилище для той силы, которую они так хотели заполучить.
- Кто – они? – едва слышно спросила я пересохшими от волнения губами. А может, и от неутихающего всё ветра.
- Те, кого мы должны уничтожить, - было мне ответом, и в нём я услышала непоколебимое намерение. – Любой ценой.
7
7
Я в замешательстве смотрела на возвышающегося надо мной во весь свой немаленький рост Гиора.
Уничтожить любой ценой?
Кого? И, главное, как?
- Я ничего не понимаю, - проговорила тихо и повернулась к Нее, которая продолжала сидеть с другой от меня стороны, сложив руки на согнутых в коленях ногах.