- Енох, отец мой, - проговорил Мафусаил, - ты слышишь нас? Ты узнаешь нас?
- Енох, муж мой, - сказала Сепфора, - ты слышишь меня?
- Енох, брат мой, - умоляла плачущая от радости Мелхиседека, - если ты слышишь нас, дай нам хоть как-нибудь знать это.
Веки Еноха дрогнули. Все переглянулись со сдерживаемой радостью.
- Тише! - шепотом умоляла Мелхиседека. - Он хочет что-то сказать.
- Тихо! - Строго приказал Мафусаил толкущейся в дверях детворе.
- Ты узнаешь нас? - спросила Мелхиседека, низко склонившись над Енохом. Он хотел ответить ей, но не мог вспомнить нужных слов. Но ему надо было хоть что-то сказать, чтобы они поняли, что он их помнит и рад своему возвращению из пророческого будущего, и Енох на его языке внятно сказал:
- Нуклеиновая кислота каждого из вас несет в себе запись жизни. Анализ вашего ДНК обнаружит и мое существование.
В бормотании Еноха не было ничего, доступного пониманию.
- Бредит, - растерянно сказал Мафусаил. - Мелхиседека, приготовь отвар... Ему надо уснуть.
- Да, да, - прошептал Енох, - уснуть, а завтра я все вспомню.
Мелхиседека бросилась из комнаты, пытаясь думать об услышанном. Енох успокоился. Его наконец поняли. И главное, переполох и суета улеглись, перестали шуметь. Но заснуть он не мог. Его воображение еще превращало радиоволны в световые картины на аспидном исподе век. Он видел вселенную в виде разноцветного яйца.
- Мне тяжело привыкнуть. Я как бы держу при себе и прошлое, и будущее, - тихо, с усилием говорил Енох, не открывая глаз. - А завтра - завтра я все вспомню и все расскажу вам. Мне надо предупредить... Мне надо предупредить всех людей... - Енох сделал усилие и открыл глаза. Он хотел еще раз взглянуть на людей, дыхание которых чувствовал. Про себя он отметил, что подумал: "Так пахнут рожденные женщиной".
Ангельский мир точно просвечивался через обстановку дома, а местами, где вещи и люди совершенно растаяли, не оставив даже прозрачных водянистых очертаний, мир света казался более реальным, чем тот, в котором жили обступившие Еноха люди. Из света вышла похожая на ангела женщина в белом, поправила накидку на голове. В руке она несла скорлупу с дымящейся жидкостью. Запахло травами. Женщина попросила Еноха сделать глоток, и Енох узнал ее кроткий голос. Это она говорила: "Енох, брат мой".
"Это не ангел - это моя сестра", - подумал Енох, еще чуть-чуть и он вспомнил бы ее имя. Пока на исподе век он видел ее ДНК, почти идентичную его собственной.
Отвар подействовал - Енох почувствовал, что засыпает. На черном бархате век снова появилось изображение вселенной в виде яйца с яркими переливающимися цветами. Енох, засыпая, спокойно слушал космос, точно Адам до грехопадения, улавливая электромагнитный шум радиоизлучений в сегодняшнем его состоянии после взрыва. Енох подумал: "А ведь это тоже всего только условность из пророческого будущего, эти знания сродни знаниям каинитов". И вдруг он вспомнил имя сестры. Енох прошептал:
- Мелхиседека.
Со всей значимостью текущего часа Мелхиседека, которая вся светилась кротостью, улыбнулась через слезы, ибо настал час великий, великий для всех. Енох вернулся! А Сепфора не сводила глаз с одежды мужа.
7. "...со всей значимостью текущего часа Мелхиседека, которая вся светилась кротостью, улыбнулась через слезы, ибо настал час великий, великий для всех. Енох вернулся! А Сепфора не сводила глаз с одежды мужа". - Прочитав эти строки, Тувалкаин опустил на колени грубые ясеневые скалки, на которые был накручен пергамент мятежного братца Иавала-скотовода. И теперь, возвращаясь из дома исчезнувшего Еноха и читая в колеснице про то, как посещал дом сифитов, Тувалкаин с предощущением чего-то неприятного подумал, что духи, которым поклоняется Иавал, достаточно прозорливы, и спросил сам себя: "Но зачем Иавалу мнимое возвращение Еноха?"
Несколько дней назад Ир-доглядчик явился к Тувалкаину с устным доносом. Слушая урода, Тувалкаин неспеша прохаживался по библиотеке минералов, бережно, точно живое существо, поглаживая черный булыжник. Уродец Ир рассказывал и косился на камень в руках господина, точно на маленькое животное, от которого исходила опасность. Когда доглядчик закончил, Тувалкаин покровительственно проговорил:
- Ты принес интересные новости, Ир. - Он достал из маленького ящика огромного стола самородок желтого цвета величиной с боб и вложил в ручку уродца.
- Я бескорыстно, господин! - пролепетал Ир, делая вид, будто недоумевает, в чем ценность желтого блестящего боба.
- Ты знаешь, что это?
- Нет, господин.
- Ты лжешь! - отрезал Тувалкаин.
- Простите, господин! Это тот самый минерал, который не дает металлической проказы.