Он уже снял шляпу, но перчатки предусмотрительно оставил, чтобы пожать мне руку. Затем он передал их Джодди вместе с тростью.
— Прошу, садитесь ближе к огню. — Я показала на кресло. — Сегодня ужасно холодно, не так ли?
— Погода отвратительная. Никогда раньше не видел такого толстого слоя льда на Темзе — хоть на коньках катайся.
Он потер ладони и вытянул руки перед камином. Несмотря на мои старания, в кабинете было не жарко, и я завидовала доктору Ватсону, который занял уютное гостевое кресло. Раньше холод и влажность меня не беспокоили, но в Лондоне я изменила свое отношение, особенно когда мне повстречался вмерзший в тротуар бродяга... или его останки.
Я опустилась на свой неудобный стул, поправила шаль на плечах, тоже потерла руки (я ходила в вязаных митенках, и пальцы у меня окоченели) и взяла с письменного стола блокнот с карандашом:
— Мне так жаль, что вы не застали доктора Рагостина, доктор Ватсон. Не сомневаюсь, что он был бы счастлив с вами встретиться. Ведь вы тот самый доктор Ватсон, знакомый мистера Шерлока Холмса?
— Да, — ответил он вежливо и скромно, повернувшись ко мне лицом. — Именно из-за него я здесь.
Сердце у меня в груди застучало, и я испугалась, как бы Ватсон не услышал его тревожное биение. Я больше не могла убеждать себя в том, что он появился в моем бюро всего лишь по счастливому — или же несчастливому — совпадению.
Он пришел на консультацию к единственному в мире научному искателю потерянных вещей и пропавших людей.
Я старалась вести себя воспитанно, не забывая выдерживать акцент среднего класса и говорить любезно, но в то же время по-деловому сухо.
— Вот как? — Я занесла карандаш над бумагой. — В чем же заключается просьба мистера Холмса?
— Уверен, вы понимаете, мисс Месхол, что я предпочел бы дождаться доктора Рагостина и поговорить с ним лично.
Я улыбнулась:
— А я уверена, вы понимаете, доктор Ватсон, что мне поручено заниматься предварительными переговорами, чтобы не тратить зря драгоценное время доктора Рагостина. Я его доверенное лицо... Разумеется, непосредственно поисками не занимаюсь, — добавила я, чтобы усмирить его естественное недоверие к женскому полу, — только служу его глазами и ушами. Как вы для мистера Шерлока Холмса. — Я старалась его умаслить — так, чтобы он этого не заметил.
А про себя молилась: «Пожалуйста, пожалуйста, лишь бы моя догадка оказалась верна!»
— Что ж... Да, — неуверенно согласился доктор Ватсон, — я вас понимаю. — Все-таки глаза у него были очень добрые, несмотря на затаившееся в них беспокойство. — Только... Вопрос деликатный. .. Видите ли, Холмс не знает, что я здесь.
Но... То есть он пришел не по поручению моего брата?
Мое сердце стало биться спокойнее, но в то же время болезненно екнуло.
Я сухо произнесла:
— Можете рассчитывать на мое молчание.
— Конечно. Разумеется, — кивнул Ватсон, подавшись вперед и вцепившись в ручки кресла.
Моя показная незаинтересованность в вопросе развязала ему язык, и эта терзающаяся душа вылила на меня свои тревоги.
— Полагаю, вам известно, что в течение первых нескольких лет расцвета карьеры мистера Шерлока Холмса я снимал комнаты вместе с ним, однако теперь я женат и занят врачебной практикой, и мы с моим другом видимся все реже. Впрочем, от меня не ускользнул тот факт, что в последние месяцы его что-то гложет, он впадает в отчаяние, недоедает, плохо спит, и состояние его тревожит меня не только как друга, но и как терапевта. Мистер Холмс похудел, цвет лица у него нездоровый, он легко раздражается и подвержен меланхолии.
Я прилежно все записывала «для доктора Рагостина», склонившись над письменным столом, поэтому доктор Ватсон не видел моего лица. И хорошо, поскольку глаза у меня блестели от слез. Мой брат, воплощение хладнокровия и логики, впал в отчаяние? Лишился аппетита и страдает бессонницей? Кто бы мог подумать, что он способен на столь бурное проявление чувств! Тем более из-за меня.
— Несмотря на мои расспросы, он отказывается признаваться, что его так волнует. А вчера, когда я особенно настаивал, Холмс потерял терпение и вышел из себя — что ему, человеку с железным самоконтролем, отнюдь не свойственно. Тогда я понял, что не имею права сидеть сложа руки и обязан ему помочь, хочет он того или нет, и обратился к его брату, мистеру Майкрофту Холмсу...
Я подумала, что Лиана Месхол не должна ничего знать о родственниках Шерлока Холмса, и перебила доктора Ватсона:
— Прошу прощения, как пишется его имя?
— Оно довольно необычное, верно? — Ватсон продиктовал мне имя и лондонский адрес Майкрофта. — Мне удалось, хоть и не сразу, выведать у Майкрофта Холмса причину меланхолии моего друга. К несчастью, пропала их мать, и у мистера Шерлока Холмса нет ни единой зацепки. Мало того — исчезла и младшая сестра. Этим летом они лишились единственных членов семьи, которые у них остались. Мать и сестра испарились бесследно.