Лицо Сесилии исказилось. Глаза закатились. Руки метнулись к шее. Она царапала веревку, сражаясь за свою жизнь, как царапала ее я той кошмарной ночью...
В эту минуту отчаяния мне наконец стало ясно, каково это — обезуметь от ярости. Перед глазами все покраснело, и я вскочила на ноги. Рукоять кинжала буквально прыгнула мне в руку, и я выхватив его из ножен, помчалась к убийце.
Негодяй! У него не было нужды порабощать бедную леди — он хотел насладиться властью. И на меня напал по той же причине. Чтобы удушить до полусмерти — или до смерти, если бы ему не помешали — и взглянуть на мое лицо забавы ради.
— Мерзавец! — завопила я. — Ах ты... змей подколодный, отвратительный, гадкий... — Из- за моего слишком хорошего воспитания я не могла придумать достаточно оскорбительных слов и кричала что приходило в голову, вонзая лезвие кинжала...
Не в сердце. В мышцу на плече. Я не решилась бы никого убить, даже чудовище вроде него. Он издал хриплый крик, и жестокое орудие убийства выскользнуло из его рук.
Леди Сесилия упала на мостовую.
Кажется, Александр повернулся ко мне и поднял кулаки, готовый отражать мои удары, но точно я не скажу. Помню только, как била его кинжалом снова и снова, в руку и в плечо, без остановки, будто в тумане; не помню, сколько раз я попала и насколько удачно, какие ругательства выкрикивала, пытался ли он вырвать у меня оружие. В один момент я поняла, что режу воздух.
Я моргнула, и туман перед глазами рассеялся. Александр Финч убегал, обхватив себя руками.
На булыжную мостовую капала кровь.
На холодной улице лежала леди Сесилия, белая и неподвижная.
Господи помилуй, меня от душителя спас высокий воротник с пластинами из китового уса, а у нее такого воротника не было.
Она распростерлась на земле будто мертвая.
— Пожалуйста, только не это! — прошептала я, и ярость ушла, оставив лишь страх. Руки у меня тряслись. Я вложила окровавленный кинжал обратно в ножны. — Пожалуйста! — взмолилась я, падая на колени подле бездыханной девушки. Как же глубоко веревка врезалась в ее нежную шею! Я распутывала кошмарное орудие убийства дрожащими пальцами целую вечность.
Моя ладонь метнулась к ее губам и к запястью. Мне показалось, что я почувствовала облачко дыхания или слабую пульсацию, но полной уверенности, что леди Сесилия жива, у меня не было.
Помощь. Ей нужна помощь.
И — возможно, благодаря провидению — я знала, где ее найти.
Совсем рядом.
Я с трудом подняла безжизненное тело девушки, закатила его на плечо, выпрямилась и поспешила, насколько это было возможно, к скромному дому врача частной практики. Разумеется, на ночь дом был закрыт, окна зашторены, но я взобралась по белым каменным ступеням и из последних сил постучала медным дверным молотком.
Я стучала упорно, пока дверь не отворилась. Все еще прижимая к себе леди Сесилию, я неровным шагом вошла в прихожую, чуть не упав.
Мой взгляд скользнул по растерянной горничной, которая меня впустила, и остановился на не менее растерянном джентльмене, вышедшем из библиотеки с бокалом в руках. На докторе Ватсоне.
Я открыла было рот, чтобы заговорить, но тут же поперхнулась. Рядом с добрым врачом стоял его друг, с которым они, вероятно, только что ужинали вместе — мой брат Шерлок Холмс.
Глава семнадцатая
К счастью, после всего, что случилось со мной в этот вечер, я уже не могла потерять голову от страха, и лицо мое было скрыто вуалью.
К счастью, внимание Шерлока Холмса и доктора Ватсона отвлекало обмякшее и, вероятно, безжизненное тело девушки в обносках.
— Боже мой! — ахнул Ватсон, взял достопочтенную Сесилию на руки как ребенка и чуть ли не бегом поспешил в теплую, хорошо освещенную библиотеку.
Мой брат последовал за ним с вопросом:
— Она дышит?
— Едва-едва.
Все-таки жива. Голова у меня закружилась от облегчения, и словно гора с плеч свалилась.
Доктор Ватсон уложил леди Сесилию на кожаный диван и прижал пальцы к ее запястью:
— Пульс слабый. Бренди, Холмс!
Шерлок уже шел к графину, спиной ко мне. Горничная стояла неподалеку, держась за перила лестницы. Казалось, она вот-вот рухнет в обморок. Никто бы не заметил, если бы я прямо сейчас развернулась и ушла, растворившись во мраке улиц.
Так мне и следовало поступить. У меня не было причин здесь оставаться. Сесилия попала в хорошие руки.
Я должна была уйти. Рано или поздно доктор Ватсон или Шерлок обратят на меня внимание, и брат вполне может меня узнать. Более того, когда леди Сесилия очнется, никто не помешает ей позвать меня по имени, которое я по глупости своей назвала.