Интуиция и разум говорили одно: надо бежать.
Однако словно черный мотылек, привлеченный огоньком свечи, я скользнула в библиотеку вслед за остальными.
За моим братом.
За девочкой, с которой хотела подружиться.
За ласковым, как отец, доктором Ватсоном.
Ватсон опустился на колени, убрал ослабленную удавку с шеи и воскликнул:
— Что за бессердечный зверь пытался удушить маленькую нищенку?! Роуз, — обратился он к горничной, — зови полицию!
Роуз ничего не ответила: ей было дурно.
Шерлок протянул другу бренди и сказал:
— Это не нищенка. Взгляните на ее зубы. За ними хорошо ухаживали всю жизнь.
Ватсон принял бокал.
— Посмотрите на кожу, на черты лица. Наша гостья — леди, — продолжил мой брат.
— Тогда почему на ней обноски, как на...
— Это загадка, — властно прервал его Шерлок.
Он обернулся и посмотрел на меня словно коршун. Я стояла в дверном проеме футах в десяти от него. Пристальный взгляд серых глаз упал на мой балахон, и Шерлок вскинул брови:
— Это что, кровь?
Скорее всего, ведь подол волочился по грязной улице, а в свете газовых фонарей сложно было различить, какого цвета мокрые пятна.
— Кровь! — Ватсон оглянулся и резко выпрямился. — Мадам, вы ранены?
Мне в самом деле было больно: лицо саднило и ныло после удара кулаком. Но я отрицательно помотала головой.
Опять же, я могла убежать, мне следовало убежать, но странная тяга пригвоздила меня к порогу.
— Почему вы молчите? — спросил доктор Ватсон.
— Насколько мне известно, «сестра улиц» немая, — объяснил Холмс за меня, но взгляд его все еще впивался в мою вуаль.
— Или она онемела от боли и потрясения, — возразил доктор Ватсон. — Вы правы, мой друг, это кровь. И ее много.
— У нас недостаточно сведений для достоверных выводов, — заявил Шерлок и шагнул ко мне.
Я выхватила из ножен кинжал.
Мой брат застыл на месте футах в шести от меня. Казалось, время остановилось, когда я навела на него острое лезвие. Даже часы не тикали. В библиотеке стояла полная тишина.
Серебристый кончик моего кинжала окутывала красная пелена.
Тишину нарушил Ватсон.
— Полагаю, это не ее кровь, Холмс, — сдавленно произнес он.
— Тогда хотелось бы знать чья, — пробормотал великий детектив. А потом поднял руки, словно предлагая мир, и добавил, то ли умасливая меня, то ли возражая: — Дорогая моя сестра. ..
Его дорогая сестра.
Как же странно на меня подействовали эти слова!
— Не снисходи до меня! — Я еле узнала свой собственный, специфический и аристократичный, голос, льющийся из-под вуали. — Мне не нужна помощь. А вот достопочтенной Сесилии, — я махнула кинжалом в сторону девочки, все еще лежащей без сознания на диване, — дочери сэра Юстаса Алистера, она жизненно необходима.
Правда, ее тайной личности левши нечего было ждать помощи. Но полиция, вероятно, уже спешила к нам, и времени пускаться в объяснения у меня не оставалось. Я продолжила:
— Злодей, который пытался ее удушить...
Мой брат прервал меня, недоверчиво прошептав:
— Энола?
Лицо его стало белым как мрамор.
— Слушай меня и ничего не говори, — попросила я. Мне было не до драмы; я спешила все ему рассказать. — Запомни все, что я скажу. Преступник — Александр Финч, юноша, который сначала подружился с достопочтенной Сесилией, а затем загипнотизировал и похитил ее. Он маскируется под оратора для недовольных рабочих и выступает под именем Кэмерона Шоу. На улице неподалеку валяются его парик и накладная борода. А он сам, скорее всего, у какого-нибудь врача или в больнице, залечивает раны, которые я нанесла ему своим кинжалом.
Оставалось только надеяться, что доктор Ватсон все запомнил, потому что мой брат был явно не способен воспринимать информацию. Он тихо повторил:
— Энола?
Я сделала все, что могла, для восстановления справедливости и теперь понизила голос.
— Любезный брат, пожалуйста, не волнуйся обо мне. Ты нашел половинку луковицы, завернутую в носовой платок, у себя в столе, откуда я взяла брошюрку с шифрами?
Видите ли, я пыталась подсказать ему, что мои рыдания были наигранными. Чтобы он не тревожился.
Но Шерлок, похоже, совсем не понимал, к чему я клоню. Он подался вперед и заговорил с жаром:
— Энола, одумайся! Не можешь же ты и дальше жить одна, без покровителя, и вести себя так глупо и своенравно!
Доктор Ватсон наблюдал за нами разинув рот. Я боялась, что он заговорит, и он в самом деле собирался высказаться, но тут леди Сесилия пошевельнулась и застонала, чем отвлекла его внимание.