Затем я увидела сгорбленную, закутанную в шаль старушку с большой корзиной цветов. Она шла по улице, слегка прихрамывая. Бедняжка стучала в каждую дверь и предлагала купить у неё фиалки.
Спустя ещё полчаса под окном проехала телега с цистерной воды. Лошадь бежала рысью, гордо приподняв хвост; за такой красавицей приятно наблюдать, если не знаешь, что она оставляет за собой кучи навоза. Вот забавно: ведь телеги с водой призваны держать в чистоте лондонские улицы, обычно покрытые толстым слоем грязи, и кучер не может остановиться отдохнуть ни на минуту, поскольку в городе полно лошадей и каждая из них производит сорок пять фунтов навоза за день — по крайней мере, так мне говорила мама...
Не думай о маме.
Чтобы отвлечься, я потянула за красивую опаловую брошь на груди, которая на самом деле была частью потайного кинжала, скрытого в корсете. Стиснув его рукоять, я сразу почувствовала себя увереннее. Однажды мне пришлось воспользоваться этим оружием — против душителя. А в другой раз я сама чуть не пострадала от лезвия ножа, но меня спасли пластины из китового уса. В полной мере оценив пользу корсета, я заказала себе несколько штук — не врезающихся в кожу и не царапающих подмышки, но защищающих от негодяев вроде Джека-потрошителя и поддерживающих подушечку на грудь и турнюр, которые, делая пышнее мою невыразительную фигуру, в то же время служили хранилищем для самых необходимых вещей и крупной суммы денег, оставленной мне матерью.
Не думай о маме!
Я поспешно вернула кинжал на место и начала мысленно перечислять всё, что лежало в моей подкладке на грудь. Бинт, маленькие ножницы, бутылочка йода, запасные чулки, иголка с ниткой...
За окном прошла няня в своей лучшей синей накидке и симпатичном капоре. Одной рукой она толкала детскую коляску с поднятым тентом от солнца, а другой вела за собой малышку в розовом кружевном платье и белом переднике.
Скукотища.
...платок на голову, шиньон, пенсне для маскировки, лорнет в качестве лупы, нюхательная соль, пара сладких леденцов, печенье...
Из-за угла выбежал мальчишка в лохмотьях. Он нёс огромный букет — чуть ли не вдвое больше его самого.
Я тут же бросила перечисление своих богатств и вцейилась в бинокль, чтобы лучше разглядеть цветы. К сожалению, невежа нёс их головками вниз, зажав стебли под мышкой, словно боялся, как бы они его не укусили! Мне пришлось довольствоваться тем, что я увидела его глуповатое лицо и клетчатую одёжку. Мальчишка остановился и, разинув рот, принялся рассматривать номера домов.
Я даже и представить не могла, что букет может предназначаться кому-то, кроме миссис Ватсон.
Сердце тревожно колотилось в груди. Нет, быть не может. Наверняка это...
Да.
Внимательно изучив табличку с номером у двери, посыльный поднялся на крыльцо дома Ватсонов.
И теперь, когда он повернулся ко мне спиной, я наконец смогла как следует рассмотреть букет.
Ракитник «золотой дождь». Колокольчик.
Очередной вьюнок.
Очередные тонкие ветви спаржи. Веточки тиса.
Боже правый!
Я отбросила бинокль, резко поднялась, надела парик вместе со шляпкой, схватила накидку и выбежала из своего временного жилища, чтобы перехватить мальчишку после того, как он отдаст служанке букет.
Глава восьмая
Видите ли, «золотой дождь» называется романтично и выглядит очаровательно, однако его цветы, нависающие над землёй жёлтым каскадом, символизируют горькие слёзы.
Синий колокольчик всегда ассоциируется с феями, злым волшебством и якобы приносит неудачу, и значение его — «отдаваться горю».
Тис обычно растёт на кладбищах и означает смерть.
И без вьюнка со спаржей было ясно, что этот зловещий букет составил тот же злопыхатель, что и предыдущий. Вполне вероятно, что именно этот таинственный даритель стоит за исчезновением доктора Ватсона.
Я поспешно выбежала на улицу, но несчастный мальчишка с губами как у рыбы, который до этого передвигался медленнее черепахи, теперь мчался со скоростью света, и я только успела увидеть, как он заворачивает за угол.
Ну нет, тебе от меня не скрыться! Подхватив обеими руками подол юбки, я помчалась за ним.
У меня длинные ноги, и бегать я люблю, как и лазать по деревьям, чем, ведя себя как мартышка, всегда позорила семью. Но дурацкая юбка ужасно мне мешала, хоть я и подтянула её до самых колен. Вместо того чтобы помогать себе руками, я, чтобы набрать скорость, трясла головой и раскачивалась из стороны в сторону. Наверное, со стороны я казалась долговязой гусыней цвета парижской зелени, которая спешит за своими детками.