— Один мой знакомый страшно переживает из-за встречи со странным господином, у которого отвалился нос, — объяснила я. — Мне стало любопытно...
— Што он опять натворил?! — выпалила Пертелотта.
Ну-ка, ну-ка!
— Кто? — уточнила я.
— Не важно. — Её тёплая улыбка превратилась в оскал, а мышцы напряглись, и мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не отшатнуться в испуге. Теперь она казалась не по-матерински ласковой, а грозной и устрашающей. — Чего с расспросами-то лезете? — Её говор становился всё более грубым, а костяшки пальцев побелели. — Вы кто вообще такая? Как меня звать, вы теперь знаете, так и сами назовитесь. — Я промолчала. — Ах так?! Тохда я с вами дел никаких иметь не хочу! Выметайтесь отсюдова и больше не возвращайтесь!
Я не стала с ней спорить и поспешно покинула магазинчик, но изнутри меня разбирало любопытство. У Пертелотты, точнее, у миссис Кипперсолт — надо обязательно запомнить её фамилию, — мне всего лишь хотелось узнать, возможно ли приделать к обрубку носа резиновый протез и не слышала ли она о подобных случаях.
Что ж, очевидно, она не просто слышала, а знала такого человека, даже слишком хорошо, и не желала его обсуждать. Что же мне теперь делать?
Я хотела присесть где-нибудь на Холивелл-стрит и записать свои догадки, чтобы поразмыслить над ними, но не могла остановиться — напротив, я только ускоряла шаг. Сложно было не заметить, что на меня оборачиваются чуть ли не все прохожие мужского пола. Бездельники, которые околачивались у сомнительных издательств, бросали на мисс Энверуа сальные взгляды и что-то кричали ей вслед. За мной даже увязался один прилипала... Нет, двое! Да что же, чёрт возьми, происходит?!.
Тут я вспомнила, что так и не смыла румяна, тени, блеск и другие средства, которыми накрасилась в потайном алькове Пертелотты.
Господи, ну и простаки! Чем больше в женской внешности искусственного, тем сильнее их это притягивает... Нет, ну как можно потерять голову из-за парика, каких-то жалких подкладок и краски?! Видимо, я перестаралась.
Наконец мне удалось спастись с Холи- велл-стрит и выйти на широкий тротуар центральной улицы. Я огляделась в поисках укрытия и услышала зов мальчишки-газетчика с ярко выраженным говором кокни:
— Хазьеты! Хазьеты!
Я поспешила к нему, бросила в протянутую кепку пенни, взяла свежую газету и сразу же её развернула, чтобы спрятаться от посторонних глаз.
Воспользовавшись минутой покоя, я отдышалась и представила себе маму, произносящую до боли знакомые слова: «Энола, ты и одна прекрасно справишься». Я всегда повторяла их про себя, когда нуждалась в поддержке. Вот только сейчас они меня не успокоили — напротив, я закусила губу и в очередной раз задала себе вопрос: кто отправил мне послание «ЛИАНА НУЖНА ОМЕЛА ГДЕ КОГДА ЛЮБЛЮ ТВОЯ ХРИЗАНТЕМА» — мама или не мама? Ведь я до сих пор на него не ответила.
Меня терзали сомнения. Как быть с мамой? А со странным поведением миссис Кипперсолт? И с пропавшим доктором Ватсоном? Я окинула взглядом колонку объявлений в газете, которую держала в руках, и быстро отыскала ответ на свой вопрос о боярышнике, вьюнке, спарже и маке, но он не принёс мне удовлетворения: М.М.В.: СОННАЯ ОДУРЬ. ВАШ ТИС.
Ничего нового он мне не сообщил. Только вселил ужас.
Сонная одурь, или белладонна, — дикое растение с ядовитыми плодами, и хоть в словаре языка цветов его нет, название и опасные свойства говорят сами за себя: это символ угрозы. А насмешливая подпись — отсылка к кладбищенскому дереву — не позволяла усомниться в том, что неизвестный угрожал отправить несчастного доктора Ватсона на тот свет.
Боже милостивый! Я обязана была помешать убийце, но как? Замерев за щитом газеты, я попыталась собраться с мыслями, но ничего дельного мне на ум не приходило. Краем глаза я заметила силуэты поглядывающих на меня зевак, которые явно намеревались последовать за мной, как только я сдвинусь с места. Мне всё ещё с трудом верилось, что некоторые мужчины так глупы! Хорошенькая девушка превращает их в отвратительных наглецов. Да, служащие в издательствах, куда я приносила текст объявления, вели себя с Виолой Энверуа совсем иначе...
Я широко распахнула глаза, поражённая светлой мыслью.
Служащие.
Газетные издательства.
Хм-м.
Это рискованно — ведь я недостаточно опытна в искусстве обольщения, — однако попробовать стоит. В конце концов, я ничего не потеряю.
Сложив газету и спрятав её в сумку, я размеренным шагом отправилась к стоянке кебов, не обращая внимания на идущих за мной прилипал. Я выбрала четырёхколёсный экипаж с занавешенными окнами и крикнула кучеру: