На следующий день перед домом, где жил и работал доктор Ватсон, остановился кеб, и из него вышло поистине очаровательное создание, одарённое невинной, нежной, безупречной красотой, притом естественной и непринуждённой, которое взлетело вверх по белым ступенькам крыльца, словно фея в зачарованном лесу...
«Непринуждённой»? Ха! Как бы не так. На создание образа мисс Виолы Эн- веруа ушла целая вечность, и если бы не моя душа художника, мне бы ни за что не удалось достичь этой «непринуждённости». Видите ли, «естественная» красота — всего лишь иллюзия, и её относительно легко создать, если подчеркнуть достоинства, скрыть недостатки и подправить пропорции.
Однажды Шерлок сказал Майкрофту нечто подобное: «Обрати внимание, что у нашей дорогой сестры голова совсем небольшая по сравнению с вытянутым туловищем». Так мой брат намекнул на то, что я не слишком умна — и, между прочим, в выводах он ошибся. Но по сути его утверждение было верным.
Поэтому я приобрела у Пертелотты невероятно пышный парик. Главную роль в женской красоте играют именно волосы, и здесь важнее всего «подправить пропорции». Мало того что мои родные волосы цвета грязи были тонкими и неприятными на ощупь, так мне ещё было неудобно их укладывать, особенно на затылке, — ведь они, вот беда, находились на моей собственной голове! А парик... Это совсем другое дело. Я водрузила его на подсвечник и причесала так, чтобы блестящие локоны цвета розового дерева — то есть каштановые с приятным красноватым оттенком — были намеренно неряшливо собраны на макушке, а на лоб падала плотная чёлка.
Без парика — и специальных подушечек, которые округляли мои ноздри и щёки, — я была бы всё той же женской копией Шерлока: с резкими чертами лица, орлиным носом и желтоватой кожей.
Но прелестные и с виду естественные волосы скрывали недостатки лица, и ярко выраженные нос и подбородок волшебным образом превращались в классический греческий профиль. Кожа в обрамлении рыжеватых кудрей казалась не болезненно-бледной, а аристократически белой. Мне самой с трудом верилось в своё преображение.
Разумеется, одной причёски было мало. Природная красота обычно подчёркивается единственным недостатком, нарушающим симметрию. Для этого я наклеила на правый висок купленную у Пертелотты родинку цвета портвейна. К тому же она отвлекала внимание от моего большого носа. Кожу я присыпала рисовой пудрой — якобы для того, чтобы скрыть мелкие прыщики или пятна. Это не осуждалось в высших кругах, в отличие от другого косметического продукта — румян: их я незаметно нанесла на скулы и губы. Чтобы глаза выглядели большими и блестящими, нужно было потереть веки клочком специальной «испанской бумаги», но не слишком, — и это мне удалось не с первого раза. Как я и сказала, на то, чтобы стать красавицей, у меня ушла целая вечность, и это был нелёгкий труд.
При этом миссис Ватсон вполне могла отказаться меня принять! Учитывая обстоятельства, я бы не удивилась, если бы она лежала в кровати, страдая от нервного истощения, не в силах принимать гостей даже при большом желании.
Чтоб меня черти съели! Вдруг я в самом деле к ней не попаду и все мои старания пойдут прахом?!
Однако попытаться стоило. И я не отступилась.
Напоследок оглядев себя в зеркало, я невольно зарделась от гордости.
К сожалению, миссис Таппер увидела, как я спускаюсь по лестнице, и выронила фарфоровый кувшин; он разбился вдребезги.
На этой печальной ноте я вышла на улицу и взяла кеб до дома Ватсона — и если я и взбежала по ступенькам, словно фея в зачарованном лесу, то это исключительно благодаря купленной вчера туалетной воде «Лесной рай». Ароматы никогда меня не волновали — хоть в трущобах и стояла жуткая вонь, я не имела привычки прикрывать нос надушенным платком, — но красота, как говорили, находилась не только в глазах смотрящего, но и скрывалась в тщательно продуманной вуали запахов. То есть в парфюме. А чтобы подсластить голос, я съела несколько ложек мёда. Затягивая корсет, я проверила, не выпирают ли из подушечки на груди спрятанные там предметы. К выбору платья я подошла, как вы можете себе представить, со всей тщательностью и надела не слишком скромное, но и не чересчур аристократичное. Все «непринуждённые» детали моего туалета, от плоской шляпки с цветами до начищенных до блеска сапожек на пуговицах, являлись результатом долгого и упорного труда. Я полночи готовилась к грядущей встрече. Оставалось только надеяться, что недостаток сна придаст моим глазам чувственное выражение.
Разумеется, на крыльце дома доктора Ватсона меня снова начали одолевать сомнения. Вдруг я поступаю глупо и окружающие видят во мне уродливую ворону, которая лишь притворяется роскошным павлином? И, разумеется, именно в эту минуту сомнений дверь отворили. Мне не пришлось ничего объяснять: букет из тщательно подобранных цветов — подснежников и жасмина (надежда и сочувствие), перевязанных жёлтой лентой, говорил сам за себя. Лишь бы горничная не заметила, как дрогнула моя рука, когда я положила на серебряный поднос визитку мисс Виолы Энверуа.