Теперь оставалось найти комнату на чердаке, которую готовили для барона.
Скорее всего, леди Сесилию Алистер тайно привезут сюда на лодке и проведут в приют еще до рассвета, поскольку несчастную вынуждают выйти за жабью морду Брамуэлла Мергансера, а значит, все это должно пройти под покровом тайны. Обычно невест из высшего общества доставляли в церковь в экипаже, уже в подвенечном наряде. Может, они и здесь воспользуются услугами помощника конюха? Нет, любая демонстрация свадебного платья вызовет лавину замечаний и вопросов. Барону и баронессе Мергансер будет сподручнее сначала завершить темное дело, а уже затем хвастаться своим достижением.
Однако столь гордая пара не могла отказаться от привычной свадебной помпезности. «Тебе необходимо платье в приданое, и мы его найдем...» Бедная Сесилия! Они имели в виду платье для церемонии — и сестры Акилла и Отелия, похоже, собирались насильно надеть на несчастную этот наряд.
Дано: Невеста должна быть в свадебном платье.
Допущение: Осторожность требует того, чтобы в приют девушку привезли еще не наряженной.
Заключение: Леди Сесилию оденут на месте.
Очевидно, для этого им и потребовалась комната на чердаке — зачем же еще? Все остальные комнаты, полагаю, заняты бедными сиротками, а невесте нужно определенное уединение.
Особенно если она сама не хочет быть невестой.
Поэтому я собиралась затаиться там и завтра утром, когда Сесилию Алистер приведут на чердак, чтобы переодеть в белое, быть рядом и наготове.
Выскользнув из часовни, я пошла по слабо освещенному газовыми рожками коридору. Вдали послышались шаги матроны по скрипучему полу, а за ними строгий шепот:
— Почему ты не в постели?
Дурной знак. Видимо, приют никогда не спал. К счастью, за прошлое лето я научилась неслышно ходить босиком в чулках, стараясь не разбудить Майкрофта, когда рыскала по дому в поисках маминых тайников. Быстро и тихо проскользнув мимо матроны, я высмотрела лестницу, поднялась на второй этаж, затем на третий и — эврика! — обнаружила там узкую лесенку, которая вела на чердак.
Дверь, разумеется, была заперта.
Однако замок был простой, старомодный, и взломать его не составило труда. Я открыла дверь, вошла, затворила ее и, вполне гордая собой, зажгла свечу, которую принесла из часовни. В ее тусклом свете я увидела...
...чемоданы, пустую птичью клетку, сломанных деревянных лошадок и другой мусор, покрытый толстым слоем пыли.
В это кошмарное, унизительное мгновение я не сразу поняла, какую глупую ошибку допустила. Не в первый раз мои выводы оказались ошибочными. Ошибочными. Ошибочными. Да, я всего лишь глупая девчонка, недостойная...
Глупости, Энола. Подумай.
Я подумала — и тут же осознала, что в таком большом здании должен быть не один чердак. Все, что от меня требуется, — это предпринять еще одну попытку.
Так я и поступила — и через некоторое время меня ждал успех. Избавлю любезного читателя от подробного описания моих похождений, которые растянулись на несколько часов и несколько раз чуть не закончились плачевно, когда я рисковала столкнуться с одной из матрон. Скажу лишь, что под самый рассвет и с огромным облегчением я отыскала нужный мне чердак: чистый, вымытый, отполированный чуть ли не до блеска. С туалетным столиком, зеркалом в полный рост и стульями.
И с внушительных размеров привидением, свисающим с балки под потолком.
Белым-пребелым. По его смутным очертаниям я поняла, что это свадебное платье в чехле, защищающем его от пыли,— огромное, с кружевным подолом, украшенным стразами, и со шлейфом футов на девять.
Рядом с ним висела изысканная фата, похожая на белое облако, тоже в стразах и несколько ярдов длиной.
Поблизости стояли необычные на вид белые туфельки, точнее — нечто вроде тапочек из тонкой кожи, симпатичной формы, но с высокой подошвой, как на обуви леди, которые хотят быть выше грязи и навоза на лондонских улицах. Пожалуй, даже еще выше. Такая подошва поднимала девушку над землей дюймов на десять. Ходить в подобных «туфельках» — это все равно что на ходулях.
Я не сразу поняла, как это хитро и коварно: они не только незаметно «связывали» невесту, чтобы она не сбежала, но и делали ее визуально старше и выше, и в своем дорогом наряде она должна была смотреться величественно и красиво.
Бедную девочку, которая только и хотела что читать, рисовать, свободно размышлять и дарить миру добро, отдавали на растерзание виконтессе Отелии и баронессе Акилле до конца жизни!