На велосипеде?!
Что за нелепица! Я уже год как не садилась на велосипед. Бросила его в роще на холме у Бельведера, перед тем как отправиться на поезде в Лондон.
Я села в постели и осознала, что нахожусь в своей комнате в Женском клубе, день рождения у меня только завтра, но с братьями мне и правда надо встретиться, в каком-то смысле впервые и в красивом наряде, а волосы следовало бы помыть — на подушке осталось коричневое пятно.
Какие любопытные параллели прослеживались между этим летом и предыдущим! Я поднялась и позвонила в колокольчик, всё ещё в смятённом состоянии, чувствуя, будто всё проспала и пропустила, как мама ушла, и надо её найти, обратиться в деревню Кайнфорд, взять велосипед...
Велосипед.
Вот опять. Отчего-то я спотыкалась об эту мысль.
Мама потратила много времени, чтобы научить меня ездить на велосипеде, что на самом деле поразительно, учитывая её обычное поведение. Обычно мама мною не занималась и говорила лишь: «Ты и одна прекрасно справишься, Энола».
Хм-м.
Очевидно, как суфражистка и сторонница реформ, она считала важным умение ездить на велосипеде. И сейчас, стоя босиком на полу и вспоминая все наши разговоры, я вдруг осознала, что этот вид транспорта отражал все мамины убеждения. Он дарил женщинам свободу передвижения — и в то же время бунтарски показывал, что они, грубо говоря, такие же двуногие, как и те, кто носит штаны.
Скорее всего, мама предположила, что я приехала в Лондон на велосипеде и что он остался при мне.
О! О святые колёса!
Ощутив внезапную слабость (хотя вполне оправданную, ведь в последние дни я почти ничего не ела), я опустилась на кровать и обеими руками вцепилась в каркас.
Велосипед. Скитала. Велосипед состоит из множества цилиндров — рамы, руля, ручек, — и все они, насколько мне известно, примерно одного диаметра.
Разумеется, попробовать стоило... но я была не готова. Первым делом мне хотелось помыть волосы, а для этого нелёгкого предприятия требовалось развести огонь, нагреть полотенца и попросить о помощи служанку. А на то, чтобы они высохли, обычно уходит много часов. Затем не помешало бы подкрепиться — живот сводило от голода. То есть остаток дня я буду занята, и найти велосипед мне всё равно негде — разве что остановить первого попавшегося мальчишку-посыльного на улице.
К счастью, после горячего супа, божественного на вкус свежего хлеба, ароматного пастушьего пирога и чашки вкуснейшего заварного крема из тапиоки (ужинала я у себя, поскольку не могла выйти из комнаты с мокрыми волосами) я придумала, как лучше поступить.
И, вооружившись пером и чернилами, составила следующее послание на своей лучшей писчей бумаге:
Дорогой брат,
Понимаю, это странная просьба на день рождения, но она важна как для меня, так и для вас с Майкрофтом. Не мог бы ты одолжить или иным способом заполучить несколько подростковых велосипедов — вроде того, на котором ездила я, - чтобы мы могли провести над ними кое-какие опыты за чаем?
Уверена, ты меня не подведёшь.
С любовью,
твоя мятежная сестра
Энола
Я адресовала письмо Шерлоку Холмсу, не указав обратный адрес, и доставила его сама, убрав волосы в пучок, нацепив на нос очки и одевшись в невзрачный твидовый костюм и шляпку старой девы, чтобы не привлекать лишнего внимания в метро — в столь поздний час это могло быть опасно. Когда я просунула конверт в щель для писем на Бейкер-стрит, 221, все уже лежали в постелях. Шерлок увидел бы его только утром.
Большую часть утра — да, признаться, и дня — я провела за подготовкой к празднику. Выбрала платье модного фасона (с пышными рукавами) из нансука — то есть из лучшего хлопка — сливового цвета, с красивой драпировкой, подходящего для тёплой погоды, но роскошного, как шёлк. Вместо того чтобы надеть свой верный парик, я решила рискнуть и попросить одну из служанок Женского клуба уложить мои недавно вымытые локоны. Она отважно приняла неравный бой и не менее пятисот раз провела по ним щёткой, чтобы они выглядели гладкими и блестящими — но вместо этого негодные волосы распушились и стали походить на облако. Однако служанка не сдалась и с помощью воды и невидимок соорудила на затылке довольно опрятный пучок. Нанеся немного косметических средств на лицо, шею и запястья под белыми рукавами с рюшами и украсив шляпку и лиф золотисто-жёлтыми цветками лилейника, я посмотрела в большое зеркало и осталась полностью удовлетворена — и ни капли не удивлена, — увидев в отражении очаровательную девушку, безупречную от шляпки до нежно-серых сапожек на пуговицах, про которую даже Майкрофт не смог бы сказать, что она недостаточно женственна.