– Марин, а Саранск старый город? – спросил я, и тут же пожалел: если Вика так на Ярославль среагировала, то что сейчас с Мариной будет? Когда название ее родного города на вкус пробуешь, сразу как–то… Саранск. Непривлекательное название. Тут же всплывают ассоциации – Саранск, столица зон, Мордовия… Мордор.
– Старый, – кивает Марина, но в ней ни следа озлобленности, как у Вики, – даже очень.
– А очень это сколько? – спрашиваю я.
– В тысяча шестьсот сорок первом году основан, – поясняет Вика.
– Вау, – искренне удивляюсь я, и качаю головой, – прикольно! Старше Питера!
– Да, – кивает Марина, гордая за свой город, – Сереж, а ты на какой курорт летишь?
– В Маххамет, а вы?
– Мы тоже, – улыбается Марина.
– Прикольно, я машину в прокате заказал, может заеду к вам, покатаемся вместе. А что за отель у вас? – заезжать к ним не собираюсь, просто из вежливости спросил.
– Роял Жасмин, – глянув на Вику, будто стесняясь, поясняет Марина.
«[Вот ведь неудача]», – мелькает у меня мысль.
– О как, – это вслух, – я тоже туда.
– Здорово! – искренне улыбается Марина.
Ну да, здорово. Только я тут столько вам, подруги, лапши на уши навешал, главное вспомнить теперь, что плел. И вливал еще в таком плане, что сам круче яиц, выше гор и бабла у меня столько, что лопатник чуть не лопается, складывать уж некуда. А у самого шесть сотен долларов всего с собой и кредитка на всякий случай. Вот ведь, обычный вопрос при знакомстве в самолете: «А ты в какой отель?», прозвучал только сейчас. Мне–то не интересно было, в какой девчонки отель, я с ними общался так, время скоротать, да чтобы отвлечься, когда самолет потряхивает в турбулентности. У меня ведь даже от малейших вибраций в воздухе яйца от страха готовы в задницу спрятаться.
По мере приближения к месту назначения, как обычно у меня, к посадке страх начал уходить, уступая место облегчению. Все, почти прилетели. Даже если [упадем], то и [черт] с ним, зато скоро.
– Уважаемые пассажиры, говорит капитан… – раздался голос в салоне. Смотрю в иллюминатор – вдалеке, в темноте ночи, видна желтая, подсвеченная живыми огнями полоса побережья.
– …просьба ко всем занять свои места, спинки кресел привести в вертикальное положение и застегнуть привязные ремни, – заканчивает свое обращение капитан. Я смотрю на соседок, которые с интересом пялятся в иллюминатор.
– Самое опасное в полете – это взлет и посадка, – тоном знатока сообщаю я подругам, – а мы еще в начале салона, а это самые опасные места.
Да–да, девчонки, давай бояться вместе!
Но, вопреки всем моим страхам, ничего при посадке не происходит. Плавно коснувшись колесами полосы, наш маленький Боинг еще долго рулил по подсвеченному желтыми с белизной огнями аэропорту. На выходе из самолета почти все не сдерживают возгласов – после кондиционированного салона в прогретый воздух южной ночи выходишь, будто в баню. В пустынном здании аэропорта заполняем карточки, которые нам выдали стюардессы на выходе из самолета – для многих это архисложная задача, потому что пояснения под полями на заполнение написаны только на арабском и на французском.
– Что за говняная авиакомпания! – возмущается рядом со мной женщина, на коленке заполняющая твердый прямоугольник бумажки - все столы стойки уже заняты. – В прошлый раз нам еще в самолете эти карточки выдали, и заполнить помогли! – женщина глядит на меня, я киваю – действительно, авиакомпания не айс.
Помогаю помочь заполнить карточки подружкам. Особо не парюсь, все равно эти карты нигде не читают.
– Руссо бандито! – шутит араб за стойкой, штампующий мой паспорт, не подозревая даже степени своей правоты. А может профи, по лицам угадывать умеет.
– Сема, сышь, так мы в Африке? – мужик на соседней стойке говорит, не смущаясь тем, что Сема не рядом, а за ограничительной линией стоит.
– В Африке, епта!
– Сема, так какого [черта] тогда это не негр? О–о! Скалится, чует, что за него говорят!
– Ты [жестко упал], откуда тут негры?
– Сам ты [жестко упал], тут же [вот] Африка, [бить-колотить]!
– Здесь арабы [на конец], какие негры?
– Сема, я [ничего] не понял! Какие в [нору] арабы, мы в Африке [сильно бить] ее, или не в Африке?
Я, как и несколько человек вокруг, слегка улыбаюсь, слушая эту искреннюю в своих эмоциях беседу. Забираю паспорт и иду багаж получать. Помогаю снять с ленты чемоданы подружкам и, сориентировав их в сторону выхода, отправляюсь в туалет. Прыгая на одной ноге, снимая джинсы, решаю, что в следующий раз переоденусь еще перед вылетом. Если самолет разобьется, какая мне разница, в чем буду? Зато по прилету удобней на порядок.