— С ней все странно, — коротко сказала Берта. — Надо будет разобраться.
— Разберемся, — ответил похожий на монаха собеседник. — Ничто не случается без воли Императора и всякое действие направляет нас по пути, что Он отмерил каждому.
— Император защитит, — набожно вымолвила Берта, складывая руки в привычном жесте.
Ольга лишь судорожно глотнула, с трудом побеждая приступ тошноты. Тоже попробовала изобразить "аквилу", но с учетом ее состояния получилась скорее пародия на умирающего лебедя.
— Сейчас отправляемся.
Монах посмотрел на Ольгу сверху вниз, сверкнул неожиданно доброжелательными глазками, почти незаметными меж толстых заслонок черепашьих век.
— Добро пожаловать на борт, дитя.
— На… Борт… — выдохнула непонимающе девушка, пока свист и шум нарастали.
А затем онемела, когда постоялец ангара, наконец, стал выползать из пристанища.
— Мобильная рота номер пятьсот шестьдесят семь двенадцатого батальона второго полка дорожно-ремонтных работ и технического обслуживания. Самоходный центр санитарно-эпидемической очистки "Радиальный-12".
— Господи, я ничего не поняла, — прошептала Ольга, уставившись расширенными глазами на выползающий из ангара чудовищный бронепоезд.
Огромная механическая змея была составлена из вагонов десятиметровой высоты или около того. На глазок Ольга прикинула, что не меньше пяти человеческих ростов. Вагоны чередовались попарно — сначала шел "куб", похожий на что-то жилое, двухуровневое, по крайней мере, в нем были редкие окна и обычные двери со спускаемыми трапами. Затем глухая жестянка без единого окошка, зато с широченными панелями, которые, по-видимому, исполняли задачу грузовых ворот и аппарелей. Таких пар в составе насчитывалось пять или шесть. Замыкала длинную гусеницу орудийная платформа с пакетами реактивных снарядов, поставленных вертикально. Головной вагон, он же, очевидно, "паровоз", злобно светился узкой прорезью остекления рубки, сбрасывал пар через клапаны у самых рельс и гудел.
Ольга перевела дух, вытерла мокрое от пота лицо рукавом. Из паровозной кабины вытянулся вверх длинный телескопический флагшток. На нем развернулось широкое знамя красного цвета, расписанное белыми символами, из-за темноты девушка не могла разобрать их. Заиграла музыка, какой-то марш с преобладанием духовых и литавр. Ритмичное завывание далеко разносилось в холодном воздухе, над головой мертво подмигивали звезды, настоящие и рукотворные. Происходящее до ужаса напоминало репетицию съемок фильм о буднях Гражданской войны — бронепоезд отходит, красное знамя реет, играет марш, только ни души на перроне.
— А революционный комиссар с револьвером полагается? — спросила она.
"Дура, дура, дура! Мало тебе было?! Придержи язык!".
— Ты че, какой комиссар? — искренне удивилась Берта. — Мы не в Гвардии, нам комиссар не положен. Я тебя сама расстреляю, если понадобится. Быстро на борт!
— Но… как? — Ольга беспомощно посмотрела на движущуюся махину.
— На ходу, как еще! Иди за мной, делай как я!
— Во славу Его и нашего доброго покровителя святого Кларенса! — провозгласил монах. — Теперь ты с нами, доблестная сестра СанЭпидОтряда Коммунистов, — и добавил, уже тоном ниже, деловито и быстро. — Поспешай, дитя, не то останешься за бортом, а это будет считаться дезертирством.
Глава 2
За восемь месяцев до дня Х…
Большая часть поверхности Марса давно скрылась под искусственным покровом, где объединялись в бесконечно сложной паутине заводские комплексы, стартовые площадки, катапульты электромагнитного запуска на орбиту, линии электропередач и трубопроводы. От многоступенчатых терминалов разбегались, как огромные снежинки, нити коммуникаций, по которым неустанно катились гусеницы трехколейных сверхтяжелых поездов. Лишь несколько участков древней поверхности казались заброшенными, дикими — покрытые рыжеватым песком иссеченные слабыми ветрами скалы, какими они пребывали до прихода человека. Одним из таких заповедников, напоминавших о первозданной марсианской природе, оставалось плато Фарсида.
Громадный стол возносился из каменистой пустыни в низкое, затянутое желтыми облаками небо. При более внимательном осмотре единая конструкция оказывалась собранной из множества опор, соединенных в кажущемся хаосе, изобилующем асимметричными переходами и фрактальной геометрией. Циклопическое сооружение пронзало атмосферу, соединяя планету с орбитальной сетью, также оно было антенной, частью оборонительной системы планеты и выполняло еще около полусотни главных функций, большая часть которых либо не имела определения на готике, либо не подлежала разглашению в силу предельной секретности.