— Да, в кошачьем облике у нас обостряются почти все органы чувств. — пант странно на меня покосился, а потом, слегка запинаясь, спросил: — И… надолго к нам?
— Пока не знаю, но на полгода точно… Ой, на год, — поправилась я.
Все время забываю, что в Пантерии в году не двенадцать месяцев, как принято у нас по Григорианскому календарю, а шесть, в каждом сезоне по два месяца. А в каждом месяце ровно по тридцать пять дней. Хорошо, что в неделе у них привычные для людей семь дней. Хоть с этим проще, не запутаешься.
— Понятно, — кивнул пант. — Уже поздно, — прислушавшись, вдруг заметил Кишан и посмотрел в сторону деревушки. А там, в жилых домах, которые отсюда казались маленькими-маленькими, постепенно гас свет, погружая сурешиат в кромешную тьму. — Давай я тебя провожу до дома, — предложил он и грациозно спрыгнул со скамьи.
Я послушно и бездумно поднялась, сложила в корзину все стоявшее на скамейке. Кишан дождался, когда я все уберу, и шагнул в сторону дома. И я, повесив корзинку на локоть, последовала за пантом.
Глава 4
Честно говоря, идти домой мне не хотелось. А точнее, расставаться с этим чёрным самцом. Мне была приятна наша беседа. Так легко и откровенно я уже давненько ни с кем не общалась. И мне, как оказалось, этого очень не хватало.
Да, Кишан сначала сильно напугал. Ещё бы, увидеть вживую такое создание! Хищника, пусть и иномирского. Но потом я рассмотрела в этой большой кошке нечто родное. Душевное. Прониклась, что ли… Да и комплименты сделали свое дело. Мне вот тоже захотелось сделать для Кишана что-то хорошее.
Печально вздохнув и наблюдая сзади за плавной поступью панта, я аккуратно поинтересовалась:
— Ты куда-то торопишься?
Кишан обернулся и уж очень печально ответил:
— Никуда я не тороплюсь.
— Почему? — удивилась я.
— Мне в таком облике не стоит появляться в своём хостеле.
— Это у вас запрещено? — ещё больше удивилась я.
— Нет, не запрещено, — хохотнул он добродушно, замедляя шаг. — А ты, как я понимаю, мало что знаешь о нашем мире.
— Да, мало, — не стала я спорить. — Я здесь практически ни с кем не общаюсь. Только по работе. Да и из дома редко выхожу — только к лежачим больным… Так почему тебе не стоит?.. — Кишан не дал мне договорить и сказал:
— Это не важно. Не стоит, и все.
Тут мы дошли до крыльца дома. Пант замер на месте, а я, обойдя его, поднялась по ступенькам и резко обернулась.
— Может, переночуешь у меня? — сама от себя не ожидая, предложила я вдруг.
А что? Панту негде переночевать, он почему-то не может вернуться в хостел. Не думаю, что он посмеет обидеть единственного лекаря на этот сурешиат.
Кишан странно на меня посмотрел. С одной стороны вроде бы с благодарностью, а с другой — неприкрыто удивленно.
— Ты живёшь одна? — спросил он.
— Да.
— А ты не боишься? — ехидным тоном поинтересовалась черная морда.
— Тебя? — с улыбкой спросила я. Пант кивнул. — А должна?
— Ну… Самец и самка одни в доме…
— А, ты в этом смысле, — хохотнула я. — В этом случае я тебя бы больше боялась, будь ты в другом своём облике.
Кишан фыркнул, а я широко распахнула дверь дома и переступила через порог. Кишан за мной не пошел — так и остался стоять на том же самом месте. Я непонимающе на него посмотрела:
— Так ночуешь или нет?
— Я не могу зайти в ведьмин дом без ведьминого приглашения. Манахай.
"Манахай, манахай", — мысленно повторила я, вспоминая значение этого пантерианского слова. Однако вспомнить никак не могла, и тогда чёрный кошак пришёл мне на помощь и озвучил перевод:
— Нельзя. Запрет.
— Ааа, — закивала я, а потом напомнила с улыбкой: — Но я не ведьма.
Кишан усмехнулся:
— Но ты живёшь в ее доме… И сама сказала, что "исполняющая обязанности".
Я закатила глаза и поинтересовалась:
— И как должно звучать ведьмино приглашение?
— В принципе, слов "проходи, пожалуйста" будет достаточно.
— Проходи, пожалуйста, — повторила я, передразнивая интонацию собеседника.
И вот тут до меня запоздало дошло, почему это другие панты вечно мялись у порога и заходили в дом только после того, как я их вежливо просила это сделать. Манахай, значит. Что ж, надо запомнить и будем теперь знать.
Мы зашли в дом. Я уверенно, а Кишан медленно и озираясь по сторонам. Впрочем, в этой части дома смотреть, по сути, не на что: небольшой коридорчик в полосатых обоях с четырьмя дверьми. Хотя было тут нечто такое, чего в обычных пантерианских домах не встретишь — большой синий мусорный контейнер у входа. У него была особенность — он самоочищался каждый вечер, без следа уничтожая все, что я туда выбрасывала: и испачканные бинты, и одноразовые перчатки, и использованные ампулы. Как именно это происходит, рассказать я не возьмусь. Просто, по правде говоря, сама не знаю принцип действия этой магии. Не поинтересовалась как-то, не до того было.
— Там туалет и душевая… — сказала я, кивая на две двери в конце коридорчика. — Хотя тебе, наверное, не надо…
— Почему не надо?
— Ну, кошки вроде как побаиваются воды…
— Почему это?
— В нашем мире побаиваются, — поправила я.
— Странные ваши кошки, — пошевелив усами, ответил Кишан. — Они что, ходят грязными?
Я задумалась. Вот с этой стороны я никогда не думала… Грязные? У меня никогда не было кошки, и я даже и не знаю — их, вообще, моют? Причесывают точно, особенно пушистых… Ракшас! Я ж подумала про обычных домашних кошек.
— И ты забываешь, что сейчас ты не в своём мире, — тут же напомнил черныш. — И я не только кошка. Я — пант, который до утра просто вынужден оставаться в этом облике.
— Извини, — стушевалась я. — Пойдешь в душ?
— Нет, шанкар, — фыркнул Кишан. — Все-таки мыться, будучи в теле тендуа, не совсем удобно.
Мне хотелось было предложить ему помощь, но я во время себя остановила. Вдруг таким предложением я ненароком обижу своего гостя? Надо ему очень будет — сам попросит.
Я подошла к своей комнате, надавила на ручку и вдруг замерла. Кишан будет первым пантом, кого я сюда впущу… Манахая, то есть запрета на это не было. Просто никто из местных здесь не бывал. Как-то само так получилось. Эта комната стала для меня островком моего мира в этом. В ней все так, как у нас: и мебель, и техника… Даже атмосфера.
И сейчас мне стало не по себе.
Может, не стоит? Не стоит подпускать чужака так близко? Я его знаю пару часов. Да и что я знаю? Только имя этого черного тендуа.
Рука сама надавила на ручку, и дверь я всё-таки открыла. К ракшасу все! Пригласила уже. Некрасиво идти на попятную.
Зайдя, я включила свет и ласково произнесла:
— Проходи. Будь как дома.
Кишан послушно прошёл за мной и внимательно огляделся. Его интересовало все: каждый уголок, каждый предмет мебели, каждый бытовой прибор. Конечно, здесь же все необычно для пантов.
— Богато, — произнес вдруг черный пант. — Столько помогательных устройств в подобном доме я вижу впервые.
— Помогательных устройств? — переспросила я удивленно.
— Да, и водукипятившее устройство, — ответил он, кивая на большой прозрачный чайник, — и одеждустирающее, — тут он кивнул на стиральную машинку, стоящую в дальнем углу, — и едуразогревающее и едусохраняющее, — здесь Кишан указал на микроволновку и холодильник.
— В моем мире все эти устройства есть в каждом доме. Даже в небогатом, — пожимая плечами, ответила я.
— Это я знаю, — кивнул Кишан и, закончив любоваться металлическим блеском бытовой техники, перевёл свой взгляд на меня…
Резко нахмурившись, он пробежался глазами по моему открытому лицу… Я рефлекторно коснулась пальцами щёк, понимая, что заставило его нахмуриться…
Ну вот… Ракшас! Здесь не темная улица, здесь светлый дом.
— Что-то не так? — поинтересовалась я, убирая руки от лица и даже слегка вытягивая его вперёд. Пусть посмотрит внимательно. Чего уж теперь?