1
За Доном, за долгою степью сквозит синева,Юлит электричка борзая в отвесных откосах,С высоких откосов в окно залетает листва,И желтые смерчи, вращаясь, идут по проходу…
Я долго гляжу, как в глазищах раскосых —В пиалах овальных — хрустальная плещет бедаИ темный зрачок проступает сквозь горькую воду.
Прижав локотки напряженно — как будто бежала, —Сидела спокойно, но в ломанном лёте бровей,В том, как оглянулась, — почудилось: кони по шпалам!Погоня по шпалам! Торопятся кони за ней!
2
Должно быть, не так, но спросил я тогда:«Откуда ты, лярва? Ты ликом — звезда,До боли бела, а очами — орда…Видал я таких! Только чья ты беда?»Все длинные ноги и все поездаУносят от этих коней не всегда…«Чьи кони? — спросил я. — Сама ты откуда?»И девушка мне отвечала: «…Туда».И сгорбилась, словно старуха: «…Туда».И темной ладошкой махнула туда,Где синюю степь заливала полуда.
Должно быть, не так, но сказала: «…Юнец,Очами — отчаян, поломан — да выжил,Что нянчишь гитару? Садись-ка поближе,Сыграем про разные эти дела:Как лисья была я.Как рысь я была.Все рыскала градом —Как горло искала…Шакала ласкала,С шакалом спала.Шалавой зваласьИ шалавой жила,И как унесла два излапанных липких крылаИ сердца огрызок в щемящую степь от вокзала!…Ах, мать-перемать! — кабы голос —Уж я бы сыграла!»
3
Вот так эта девушка, эта старуха сказала.Быть может, не теми словами, да смысл был такой.Сказала: «Сыграй мне, пока я себе не сломалаСинюшную шею на синей свободе степной!»
И в гулком вагоне, качаясь и плача, плясала —Как об ногу — ногу присохшую грязь оббивала.И листья звенели над ней, словно дикие осы,И карие косы,А может быть, карие космы,А может быть, крылья плясали за хрупкой спиной…