Нил стёр с его лица эту омерзительную улыбку. Коротко шевельнув пальцами, он впечатал безумца в стену, и провел по ней его лицом, словно деревяшкой по наждаку, стирая все лишнее. Вновь подтянув забрака ближе телекинезом, он спокойно вгляделся в него. Изорванное, окровавленное месиво, в которое превратилась вся передняя сторона головы Ра-Коша Гата, больше не выражало ни воодушевления, ни похоти. Но его глаза по-прежнему блестели безумной радостью. Шевельнув мизинцем, Нил заставил один из этих глаз вылететь из глазницы, вызвав короткий всплеск крови, когда порвался глазной нерв. Видя, как в оставшемся глазу зарождается страх, юноша удовлетворенно кивнул, и сделал небрежный жест.
Наёмника впечатало в пол у ног Нила, одним коротким и мощным усилием, сродни удару пневматического молота. Сверхпрочный молитекс прыжкового костюма поглотил часть импульса, сберегая ребра Ра-Коша Гата, но Нил вовсе не хотел заканчивать быстро. Раз за разом, он вбивал забрака в пол перед собой, остановившись лишь тогда, когда услышал хруст костей. Вновь вздернув свою жертву в воздух, он обнаружил, что сломал наемнику челюсть, и с лёгким недовольством покачал головой. Юноша хотел уже продолжить экзекуцию, но тут, забрак вскинул руку, полуобернувшись назад, и его резко выдернуло из телекинетических тисков, бросая за угол коридора. Нил метнулся за ним быстрее ветра, только чтобы заметить, как вновь применивший гарпун наемник уносится прочь, волочась за подстреленным им спидером, точно диковинный воздушный змей.
Усталость навалилась на плечи юноши мягким, но неподъемно-тяжёлым грузом. Вместе с ней, пришло осознание, а за ним — стыд. Кое-как проковыляв обратно, он отключил наручники Луминары, помог ей подняться, и тяжело оперся на нее, сжимая женщину в объятиях. Миниатюрная мириаланка пошатнулась, с трудом удерживая своего немаленького ученика, но не отстранилась, обнимая его с не меньшим пылом.
— Я очень разозлился, — выдавил Нил куда-то в тюрбан любимой наставницы. — Хотел его убить, и побольнее. У меня почти получилось. Я теперь паду? Или уже пал? — неожиданно для себя, он громко шмыгнул носом. Напряжение медленно утекало из него, взамен наполняя тело ещё большей усталостью.
— Наверное, нет, — хрипло ответила Луминара. — Я не чувствую от тебя возмущений Силы. И если ты не хочешь падать на темную сторону — значит, не падешь. Тебе же не понравилось то, что ты устроил?
— Мне не понравился весь этот вечер, — с вымученным смешком выдохнул юноша. — А уж его концовка меня просто в дрожь бросает, бр-р. Надо было глушить рогатого ублюдка ещё в клубе.
— Надо было, — согласилась мириаланка, и они оба рассмеялись — слишком громко, и слишком нервно.
— Где Гат? — спросила джедайка, справившись с истеричным смехом.
— Улетел, — ответил Нил, и, не удержавшись, добавил:
— Но не обещал вернуться. Подцепил спидер своим гарпуном.
— Теперь, мы его вряд ли отыщем — заляжет на дно, — тяжело вздохнула Луминара, не обратив внимания на неуклюжую остроту падавана. — Отправлю его имя и приметы Корпусу Юстиции… чуть позже. Как отдохнём. Но не думаю, что и они его найдут.
— Хатт с ним, — махнул рукой юноша. — Давай уже домой — я вот-вот засну. А ехать на тебе до храма мне все ещё будет стыдно, — мириаланка тихо рассмеялась, и они, поддерживая друг друга, медленно двинулись к выходу из туннеля, и оставленному там спидеру.
Эпизод XXI: Solo (В одиночку)
Позднее пробуждение началось для Нила Коррина нервной встряской. Не обнаружив в своих объятиях любимую наставницу, юноша нешуточно встревожился. Вчера, как он отчетливо помнил, они добрались до храма, доковыляли до комнаты Нила, скинули верхнюю одежду, и рухнули на кровать, почти сразу же забывшись крепким сном. Перенесенный стресс — в случае Нила, еще и сдобренный усталостью от применения Силы, — вырубил обоих надежнее хорошей дозы снотворного. Юноша не понимал, куда Луминара могла сорваться рано поутру вместо заслуженного отдыха, и, не понимая, волновался.
Он пару минут обрывал ее комлинк непрерывными звонками, на которые джедайка не отвечала, и успокоился, только получив от нее текстовое сообщение, что она — на уроке. Вспомнив, что от преподавательских обязанностей его любимую наставницу никто не освобождал, Нил хлопнул себя по лбу, посмеялся над своими нервами, и отправился в душ — смывать остатки сна и ненужных волнений. Стоя под тугими струями горячей воды, он пытался думать о чем угодно, кроме вчерашних событий, и немало в этом преуспел — в частности, вспомнив одно дельце, задуманное вечность назад. Это воспоминание окончательно изгнало из Нила всякие следы плохого настроения. Закончив с утренним моционом, юноша прихватил нужные вещи, и бодрым шагом двинулся в учебные корпуса.