Юноша кое-как справился с рвущимся наружу смехом, и вдумчиво огляделся. Мрак энрафовского жилища рассеивала лишь подсветка выключателей, и Нил без раздумий зажег наплечный фонарь. Его широкий луч выхватил из темноты уже знакомые маты, плавные очертания мебели, коробки кухонных шкафов, и створки дверей в дальней стене.
— Дверки, скорее всего, ведут в ванную и спальни, — зашептал юноша своей сообщнице. — Туда нам лезть незачем. Пороешься в ящиках? Я попробую отыскать что-то необычное, — джедайка согласно кивнула, и направилась на другую сторону спортзалообразной студии, к ближайшей тумбочке.
Для начала, Нил попытался применить логику. Он начал с осторожного заглядывания под маты, и простукивания полов под ними, но никаких тайников не обнаружил. На старательно осмотренных колоннах не нашлось никаких потайных рычагов и кнопок — они явно оставались самыми обычными несущими конструкциями. Юноша увлеченно простукивал стены, когда его прервала Луминара.
— Ничего, — зашептала она. — Просто совершенно ничего необычного. Бытовые предметы, тренировочное оружие, еда, одежда. Всё. Полезем в отдельные комнаты?
— Верь в могущество Силы, моя мудрая наставница, — шепотом ответил Нил, отвлекаясь от стучания по стенке. — И в силу логики. К чему им всей толпой тесниться в одной из этих конур, творя свои темные ритуалы, или что у них там?
Его шуточка натолкнула мириаланку на мысль, совершенно упущенную Нилом — джедайка отступила на шаг, уселась на пол, скрестив ноги, и прикрыла глаза, погружаясь в медитацию. Через какую-то минуту, она поднялась на ноги, уверенно прошествовала в один из концов жилья, уже осмотренный юношей во всех подробностях, и с силой нажала на одну из пластиковых панелей пола. Панель бесшумно приподнялась, открывая темный зев люка. Нил не сдержал восхищенной улыбки.
— Прекраснейший изумруд вселенной сияет для меня путеводной звездой в ночи, — прошептал он, подходя к ждущей его Луминаре. Та строго нахмурилась, прижав палец к губам, но мелькнувшее в глазах довольство выдало мириаланку с потрохами.
Все шутливое настроение Нила испарилось, стоило им с наставницей спуститься вниз через узкий проем люка. Влияние темной стороны, искажающей течения Силы, чувствовалось здесь даже без обращения к сверхспособностям. Юноша ощутил себя нырнувшим в затхлый омут, куда предварительно сбросили пару гниющих трупов. Он невольно передернулся, сходя с лестницы, и присоединяясь к Луминаре, которая спустилась первой.
Их глазам открылся подвал, просторный и вместительный, освещенный яркими плафонами потолочных ламп, и превышающий размерами сам дом. Широкий коридор тянулся вдаль, ко входу в обширную комнату; в коридорных стенах виднелось множество дверей, часть из них — зарешеченные. В воздухе, несмотря на тихий шум кондиционеров, стоял тяжелый, металлический запах.
Его источник недолго оставался тайной — в глаза Нилу немедленно бросились бурые следы на панелях пола, и похожего цвета потеки на стенах. Часть из них, свежее других, еще блестела темно-багровой влагой.
Невольно проследив взглядом длинный кровавый след на полу, ведущий к одной из открытых дверей, юноша поспешно отвернулся, зажимая рот ладонью. Его желудок, и без того скручиваемый спазмами тошноты от привнесенных темной стороной ощущений, и вовсе подкатил к горлу. Мелко дыша, и изо всех сил пытаясь не вывернуться наизнанку в приступе рвоты, Нил стоял без движения, зажмурив глаза и напряженно сжавшись, пока не почувствовал мягкое прикосновение к плечу. От этого легкого касания, по его телу разошлась едва ощутимая волна, дарящая ощущение тепла и покоя — Луминара применила технику Исцеления Силой. Юноша глубоко вдохнул и выдохнул — ртом, не желая обонять кровавые подвальные ароматы, — благодарно кивнул наставнице, и вновь повернулся к дверному проему, глядя в лежащую за ним комнату со всей возможной отстраненностью.
Комнатушка была доверху заполнена трупами. Часть из них, более свежие, лежали ближе к двери — бледные, полураздетые, с многочисленными ранами на теле. Каждый из мертвецов был безжалостно изуродован — порезы и ожоги на коже, вырванные ногти, отсутствующие пальцы и уши, выколотые глаза, вырванные ноздри… Безжизненные лица, навеки застывшие масками страдания, ясно говорили — все это было проделано еще при жизни несчастных. Более давние жертвы неведомого мясника сливались в одну бесформенную багровую массу раздутых животов, вываленных языков, помятых, белесых шариков глаз в запавших глазницах, и торчащих усохших конечностей. Пол комнатенки покрывал сплошной слой темной крови, в которой лениво ползали насекомые.