сти эту информацию до руководства МВД. — Только и всего? Эта информация должна быть проанализирована в Вашингтоне, и я должен получить оттуда санкции. — У нас нет времени на анализ. Министр должен вот-вот подписать приказ. Джордж, положа ногу на ногу, задумчиво помахивал носком ботинка, глядя на неё. Наконец, процесс оценки закончился. — Наши русские друзья весьма болезненно реагируют на нашу самостоятельную деятельность у них в стране. Но посмотрю, что я смогу для вас сделать. На языке чиновников это означало, что он согласился помочь. Но почему? Как ей показалось, упоминание 'Шеврона' оказало на него стимулирующее воздействие. Директор фирмы действительно обратился к нему за помощью? Если да, то почему? У него же здесь есть свой представитель — Земеля. Ответ на этот вопрос она узнала позднее вечером по телефону. — Могу я называть вас Вероникой. — Нет. Земеля пытался найти к ней подход в американском стиле, но она сразу же пресекла подобную фамильярность. Он понял и перешёл на сугубо деловой тон. — Я только сегодня прослушал ваше сообщение. 'Врёшь! Просто выжидал'. — Хочу вам сообщить, что я отказался от сотрудничества с фирмой 'Шеврон', так как вокруг этой сделки стали крутиться подозрительные элементы, а я, знаете ли, берегу свою репутацию и не хотел бы общаться с подобной публикой. Я поставил в известность 'Шеврон' о нежелательности подобных контактов и заявил, что складываю с себя полномочия представлять их интересы в Москве. 'Да. Репутация у тебя отменная! И сомневаюсь, что ты сам отказался. Скорее всего 'Шеврон' послал тебя, потому что ты им стал не нужен'. Он замолк, ожидая ответной реакции, но её не последовало. — Как вы считаете, ваш шеф рассмотрит предложения от других потенциальных покупателей? 'Почувствовал, что уплывают миллионы?' — Я мог бы предложить ему покупателей, с которыми он мог бы договориться значительно легче, чем с иностранцами. 'Например, Важу Шалвовича'. — Я не в курсе деловых планов моего мужа. Ответом было тяжелое молчание. Земеле требовалось время, чтобы переварить 'мужа'. По-видимому, для него это было сюрпризом. Наверное, Володя скрыл данную информацию даже от Миши и оказался прав. — Хорошо. Я напрямую свяжусь с вашим мужем. Его тон явно потеплел. — Сожалею, что не смогу вам помочь в сделке с 'Шевроном', но в любом случае, если вы с мужем будете во Флориде, я всегда буду рад принять вас в своём доме. Мы прекрасно порыбачим. Земеля умел казаться любезным, когда этого хотел. Особенно тогда, когда твёрдо знал, что никто к нему не приедет. И ещё. Он позвонил по её служебному сотовому телефону, который не значился ни в каких списках. 'Эх, Миша, Миша! Продался с потрохами'. Если Джордж всё ещё был любезен с ней, то контакт с 'Шевроном', очевидно, сработал, и американцам Земеля стал не нужен, так как они вышли на Володю напрямую. Что же тогда тот станет делать? Миллионы-то, казалось, были совсем рядом. Скорее всего, сейчас он спрячется за широкую спину Важи Шалвовича и оттуда будет руководить процессом. И подобная ситуация становилась опасной. Генерал предупредил её об этом. А на кого они будут работать? 'Шеврон' уплыл, 'Тоталь' в них не нуждается. Единственное, что остаётся, — это на самих себя. Если так, то опасность удваивается. А что там Обухов? Ответ пришёл быстро. — Бортанули Обуха! Генерал пробирался сквозь рыночную толпу. — Министр не подписал. У нас кадровики на ушах стоят. Почему? Отчего? Он откровенно радовался. — Говорят с Лубянки настучали. Здорово Володька сработал! 'Здорово я сработала!' — Представляю, как Обух сейчас в истерике бьётся. Столько денег угробил! — Так ему, наверное, отдадут. — Взятки не возвращаются. Генерал, очевидно, знал, что говорил. — Смотри! Он теперь обижен. Может пакость учинить. Ей пришла в голову мысль. — Есть ещё один обиженный — Земеля. Его бортанули американцы. — И он тоже? Ну, тогда смотри в оба! Они друг друга стоят. А если ещё и кавказец присоединится, сваливайте с Володькой и побыстрее. Она уже сама поняла, что, может быть, не так уж здорово всё получилось. — Меня задержали на службе ещё на пару месяцев, пока не найдут замену. Давай! До следующего раза. Насчёт отъезда, мысль, конечно, была правильная, но трудновыполнимая. Непроданные квартиры превратились в якорь, который не выпускал её из Москвы. Очередной разговор с Людой ничего не дал. 'Приходят, смотрят, никто не покупает'. — А из какого агентства приходили в последний раз? — Из ИНКОМа. Вместо того, чтобы перебирать бумажную макулатуру, которую выдавала машина, Вероника стала звонить в агентство и добилась разговора с управляющим. Женщина оказалась достаточно любезной и стала копаться в своём компьютере, потом куда-то звонила и, в конце концов, сказала, что она не совсем понимает, что происходит, и посоветовала ей лично поговорить с одним из риелторов. Им оказалась словоохотливая женщина, которая огорошила её вопросом: — Так вы продаёте или нет? — Естественно продаю. Зачем же я тогда её выставила? Далее риелтор поведала ей во всех подробностях, как она неделю не могла показать квартиру покупателям, потому что Люда всегда находила предлоги, чтобы оттянуть показ. А в последний раз она, вообще, заявила, что квартира уже заавансирована. Слушая скороговорку женщины, Вероника решала для себя вопрос: кто и зачем. Перекупить Люду могла троица её врагов. А какой смысл? Ведь они, наоборот, хотели, чтобы она уехала. Если не они, то оставался лишь один человек, который был заинтересован в том, чтобы она подольше задержалась в Москве.