Вероятно, именно тогда передо мной впервые встал вопрос: кто же я врач или солдат? Около меня лежал вещмешок с медикаментами и ящик с патронами. Они были слишком тяжелы, чтобы нести их вместе, и я, взяв с собой ящик с патронами, побежал к зарослям тростника. Я очень хорошо помню, как Фаустино Перес, остановившись на меже, с колена стрелял из автомата. Рядом со мной к тростнику бежал товарищ по имени Арбентоса. Одна и та же очередь настигла нас. Я почувствовал сильный удар в грудь и шею. Мне показалось, что я погибаю. У Арбентосы лилась кровь из носа и рта. Крикнув что-то вроде "я умираю", он начал стрелять. Казалось, Арбентоса сошел с ума, потому что в тот момент никого не было видно. Лежа на земле, я окликнул Фаустино и сказал ему, что "мне пришел конец" (в действительности слова были покрепче). Не прекращая вести огонь, он бросил на меня взгляд и сказал. что это пустяки. Однако по выражению его глаз я понял, что означала моя рана.
Следуя инстинкту самосохранения, я сделал выстрел в сторону леса. Затем стал думать о том, как бы дороже отдать свою жизнь. И в момент, когда казалось, что все пропало, я вспомнил старый рассказ Джека Лондона, в котором герой, прислонившись к дереву, готовится с достоинством уйти из жизни, зная о том, то ему суждено замерзнуть в ледовой Аляске. Это был единственный образ, о котором я вспомнил в тот момент. Кто-то, стон на коленях, стал кричать, что нужно сдаваться. И тогда сзади раздался голос, который, как я потом узнал, принадлежал Камило Сьенфуэгосу. Он прокричал: "Мы не сдаемся !.." - добавив затем крепкое словечко.
Ко мне приблизился взволнованный Понсе. Он дышал прерывисто: очевидно, пуля попала ему в легкие. Он сказал мне, что ранен. С полным безразличием я ответил ему, что тоже ранен. Понсе пополз дальше к зарослям тростника вслед за другими бойцами. Какое-то время я лежал один в ожидании смерти. Появился Альмейда и уговорил меня идти дальше. Несмотря на боль, я поднялся, и мы вместе добрались до тростника. Там я увидел товарища Рауля Суареса, которому пуля раздробила большой палец на руке, и Фаустино Перес делал ему перевязку около дерева. Затем все смешалось под пулеметным огнем низко летящих авиеток. Картины из дантова ада чередовались с гротеском: один здоровенный боец пытался спрятаться за тростниковый стебель, а другой, сам не зная для чего, просил тишины, в то время как кругом грохотали выстрелы.
Альмейда собрал группу, в которую входили кроме нас с ним нынешний майор Рамиро Вальдес, бывший тогда лейтенантом, и товарищи -Чао и Бенитес. о главе с Альмейдой мы пересекли последнюю межу и достигли спасительного леса. Как раз в этот момент со стороны зарослей тростника раздались крики "Огонь!" и поднялись клубы дыма и языки пламени. Однако я не могу точно сказать, что там произошло, потому что тогда думал больше о горечи поражения и близости смерти, нежели о бое. Мы шли до тех пор, пока ночь не заставила нас остановиться на отдых. Атакуемые москитами, снедаемые голодом и жаждой, мы легли спать, сгрудившись в кучу. Таким было наше боевое крещение 5 декабря 1956 года неподалеку от Никеро. Так начала коваться будущая Повстанческая армия.
По воле волн
На следующий день после засады у Алегрия-де-Пио мы шли по лесу, где красная почва чередовалась с каменистыми участками, прислушиваясь к одиночным выстрелам, раздававшимся со всех сторон, и не придерживаясь какого-либо определенного направления. Чао - ветеран гражданской войны в Испании - высказал мнение, что если мы будем продолжать идти так, то неизбежно нарвемся на вражескую засаду, и предложил дождаться ночи в каком-либо укромном месте и только потом идти дальше.
У нас оставалась всего одна банка сгущенного молока, почти не было воды. Случилось так, что Бенитес, которому поручили нести банку, сунул ее в карман продырявленной стороной вниз, и когда мы приготовились получить наш паек - тюбик из-под витаминов, наполненный сгущенным молоком, и глоток воды, - то с горечью увидели, что все наше молоко вылилось в карман и растеклось по обмундированию Бенитеса.
Мы расположились в похожем на пещеру укрытии, которое обеспечивало нам обзор только с одной стороны. Мои товарищи больше беспокоились о том, чтобы их не обнаружили, и меньше думали об обороне. Решили провести целый день в этом укрытии, Здесь мы все пятеро - Рамиро Вальдес, Хуан Альмейда, Чао, Бенитес и автор этих строк - дали друг другу клятву сражаться до смерти. Пройдя через испытание ужасного поражения, мы все выжили в последующей борьбе.
Ночью тронулись в путь. Используя свои познания в астрономии, я отыскал Полярную звезду, и в течение двух дней наша группа двигалась по ней на восток, пока не достигла Сьерра-Маэстры, Много времени спустя я узнал, что звезда, которая позволила нам сориентироваться в направлении востока, не была Полярной и что лишь благодаря случайности мы двигались в нужном направлении, пока рассвет не застал нас у самого берега моря. Нас отделяла от него крутая скала около пятидесяти метров высотой, а внизу виднелась манящая к себе канава, в которой была, по всей видимости, пресная вода. Больше всего нас мучила жажда. Ночью появилось множество крабов, и, чтобы утолить голод, мы убили несколько штук. Поскольку нельзя было разводить огня, съели их сырыми. От этой пищи нам еще больше захотелось пить.
Долго искали спуск к воде, но, пока ходили взад и вперед, канава, которая была видна сверху, исчезла. Нам удалось немного утолить жажду водой, которая сохранилась от недавнего дождя в порах камней. Мы высасывали ее при помощи ингалятора. На каждого пришлось всего лишь по нескольку капель.
Двигались с трудом, точно не зная куда. Иногда над морем пролетали самолеты. Идти по рифам было очень трудно, и некоторые из нас предлагали продвигаться но узкой полосе побережья, но этот путь был опасным - нас могли увидеть. В конце концов мы сделали привал в тени кустарника, ожидая захода солнца. Когда стало смеркаться, мы нашли маленький пляж и выкупались.
Я сделал попытку повторить то, о чем читал не то в какой-то полунаучной публикации, не то в романе, где говорилось, что если пресную воду разбавить на дну треть морской, то такая вода делается вполне пригодной для питья. Мы так и поступили с остатками воды во фляжке. Результат был плачевным: получилось соленое пойло. Это вызвало критику в мой адрес со стороны товарищей. Немного освежившись после купания, продолжили путь. Уже наступила ночь, и, помнится, ярко светила луна. Мы с Альмейдой, шагая впереди, неожиданно увидели в одном из шалашей, которые обычно строятся на берегу рыбаками, чтобы укрыться от непогоды, спящих людей. Мы подумали, что это батистовцы. Они были так близко, что нам незамеченными нельзя было уйти. Мои товарищи двинулись к ним. Альмейда собрался было уже закричать "Руки вверх!", как вдруг остановился от неожиданности. Все обрадовались приятному сюрпризу: это были три участника экспедиции - Камило Сьенфуэгос, Панчо Гонсалес и Пабло Уртадо. Сразу же завязался разговор. Люди стали делиться впечатлениями, рассказывали о пережитом в бою и о том, что знали других товарищах. Группа Камило угостила нас срезанным перед боем тростником, сладкий сок которого на время позволил забыть о голоде. Они смело жевали крабов, поскольку нашли способ утолять жажду, высасывая воду из трещин скал при помощи трубочки или полой тростинки.