Гостинице было отдано четырехэтажное здание, выкрашенное сине-серый цвет с ярко выраженными темно-синими и светло-серыми пятнами по всему фасаду. Курсант повертел головой, почесал лоб, с шумом выдохнул и направился бетонным ступеням крыльца. Николай вопросительно взглянул на Алика, и молча, проследовал за ним. Потянув на себя коричневые двери, Курсант сделал приглашающий жест, пропуская вперед напарника.
– Да уж, как путешествие во времени совершили, блин! – произнес Николай, осматривая вестибюль.
– А что тут такого временного? Если мыслить логически, то вроде все на месте. – Алик тоже окинул взглядом помещение и уставился на Фермера. – Вон ресепшн, вон столики, там телевизор.
– Да как тебе сказать-то… – Напарник замялся немного – Зашел сюда и как будто в молодость вернулся.
Сама гостинца была, очевидно, переделана из общежития, поэтому стойка администратора находилась на месте бывшего вахтера. Будку снесли, на ее место поставили фисташковый барный стол, со столешницей под темный мрамор, стену за стойкой украсили вывеской с название гостиницы и тремя круглыми часами. Причем под каждым было написано название города, чей часовой пояс они показывали: Ахтубинск, Шайковка, Курумоч. Все сменили, а бабку-вахтершу оставили. Напротив стойки находилась зона отдыха с парой диванчиков, столиком, телевизором и кулером.
– Что стоим? Пошли оформляться. – Толкнул в спину Фармера Курсант.
– Э-э-э. Да, пошли.
Курсант импозантно положил локоть на столешницу, при этом сшиб пару типичных гостиничных объявлений вроде «Сутки начинаются в 12:00», «Завтрак в столовой с 6:00 до 10:00». Тем самым занеся себя в черный список бабки-администраторши. Та отложила какую-то книжку, достала очки и спросила:
– Чего надо?
– Нам бы, э-э-э, номер дву…– Начал Николай, но сразу же прервался от тычка в ребра
– Какой дву, а серба, серба-то куда девать будем? Трех надо!
– Нафига трех? У тебя этикетки лишние? Пусть в машине спит алкаш твой
– Он не мой!
– Ага, говорящий!
– Шутишь? А теперь рассуди логически. – Курсант посмотрел в глаза Фармеру. – Печку в будке топить надо? Надо. Это что? Это расход топлива. А топливо что? Ценный ресурс, мы его не производим.
– Да? А то что там теплоизоляция мама не горюй, это ничего? Да и печка дровяная. А? – Возразил Николай. – И вообще, пусть машину сторожит.
– А кто ее угонит тут? Кому она нафиг сдалась? Это же натуральный Советский Союз! – Алик шмыгнул носом. – Пусть Живко в нормальных условиях поспит и позавтракает, когда ему, нам такой шанс выпадет?
– Ну чего, решили или нет? А то у меня дел хватает, чем вас слушать. – Проскрипела бабка.
– Да, решили. Трехместный нам. – Громко сказал Алик.
-Ладно, уговорил. – Прокряхтел Николай. – Нам трехместный номер, с душем.
-Так, трехместный значит. – Бабка открыла амбарную книгу. – Ваши документики, пожалуйста.
– Вот. Держите. – Напарники протянули три удостоверения личности, бабка приняла их и стала что-то выводить в книге.
– Ваш будет четыреста шестой, это по коридору налево, по лестнице, четвертый этаж. – Бабка недобро посмотрела на Курсанта.– Никого не приводить, чтобы никаких шалав, ясно. И вернуться до одиннадцати, а то не пущу. Поняли.
– Яснее некуда. – Мрачно сказал Курсант.
– С вас двенадцать этикеток.
– Ни черта себе. – Процедил сквозь зубы Фармер, расплачиваясь за постой и принимая ключи. – Так, я в номер, а ты дуй за сербом.
Курсант кивнул и пошел на улицу. Николай же постоял немного, подумал, и тронулся в номер. Пойти по коридору и подняться на четвертый этаж отняло у него пару минут, он даже улыбнулся, представив как Курсант будет затаскивать полуживого Живко по таким крутым лестницам. «Ничего, его дело молодое, ему полезно» – подумал он, поворачивая ключ в замке – «Только бы номер нормальным был». Надежды на худшее не оправдались, номер был вполне себе приличным. Простой и незамысловатый, сперва тамбур-прихожая с рыжим фанерным шкафом, потом дверь в ванну, совмещенную с туалетом, а там и сам номер. Три кровати размещались буквой П, одна у окна, две другие у стен, друг напротив друга. Красные аляповатые покрывала на них гармонировали с пестрыми занавесками на окне и нежно розовыми стенами. Только картины выделялись своими синими пятнами. Одной картиной был советский плакат с дядькой в пилотском шлемофоне и очках, а вторая – просто фото памятника бомбардировщику у таможни. В углу, у изголовья средней кровати стоял телевизор, и довершал всю эту гениальную дизайнерскую мысль журнальный столик. Он был ровно в центре номера.